С этими словами он направился к двери. Итак, он ушел, пообещав только поддерживать своего незаконнорожденного ребенка и его мать, сделав Хэзер своей содержанкой. И никто даже не упомянул о браке.
— Ничего, скоро с него сойдет эта спесь, — фыркнула тетя Фанни.
Лорд Хэмптон холодно взглянул на нее.
— Ужасно досадно, что мне придется удовлетворить желание вашей мстительной натуры, — сдержанно произнес он. — Если бы не Хэзер, я умыл бы руки и забыл о вас. Но ради нее я должен привести этого человека к алтарю. Однако запомните, мадам, у этого мужчины горячий нрав. Вам придется вести себя поскромнее.
— Он не имеет никакого права приказывать мне, как обращаться с этой девчонкой!
— Вот тут вы ошибаетесь, мадам, — возразил лорд Хэмптон. — Он — отец ее ребенка и через несколько часов станет ее мужем.
Солнечные лучи пробились сквозь залитое каплями дождя стекло, коснулись лица Хэзер и разбудили ее. Она сонно зашевелилась, потянулась и перекатилась на бок, проваливаясь еще глубже в мягкую постель и обнимая подушку. Ей снилось, что она вновь оказалась дома, рядом с отцом. Тихий, пахнущий дождем ветерок играл со шторой там, где окно осталось приоткрытым, добирался до самой постели и ласкал щеку Хэзер. Она сделала глубокий вдох и облегченно выдохнула. Обычной утренней суматохи не предвиделось, и она наслаждалась запахами ранней осени в воздухе. Открыв глаза, она резко села на постели.
Плащ капитана Бирмингема висел на спинке стула у постели, и при виде его безмятежные мысли Хэзер понеслись лихорадочным галопом.
— Самонадеянный глупец! — злобно прошептала она. — Неужели он считает, что я соглашусь стать его любовницей? Лучше умереть, чем решиться на такое!
Хэзер с негодованием подумала, что, возможно, сейчас капитан уже предвкушает, как увезет ее в снятый для нее дом и уложит в постель. Он надеется на благодарность за свое великодушие, надеется, что его щедрость будет вознаграждена. Но это хуже, чем стать блудницей! Нет, Хэзер была готова собственными руками перерезать себе горло, лишь бы не быть любовницей такого человека. Он никогда не коснется ее своими грязными руками, не узнает, как растет внутри ее его сын!
Но что, если Бирмингема заставят жениться? Тогда ей придется повиноваться ему. Хэзер охватил страх. В ярости этот человек беспощаден.
— О, только бы он злился не слишком часто! — взмолилась она, чувствуя, как дрожь проходит по ее телу.
Спустя минуту послышался стук в дверь, и вместо того, чтобы снова набросить ненавистный плащ, Хэзер закуталась в простыню, обернув ее вокруг тела и перебросив свободный конец через плечо. В таком виде она открыла дверь и увидела на пороге седовласую женщину, а за ней — двух девушек, почти ровесниц Хэзер, нагруженных вещами.