Под холодным взглядом зеленых глаз Хэзер съежилась. Слишком уж легко она забыла о благоразумии и вспылила. Впредь ей следует контролировать себя.
— Простите, — пробормотала она вполголоса и тут же прокляла себя за извинение и за трусость. Женщина посмелее могла бы швырнуть Брэндону в лицо заслуженные оскорбления или же влепить ему пощечину. Но Хэзер не могла решиться на такой поступок и боялась представить, что ждало бы ее в таком случае. Даже сейчас, когда Брэндон просто держал ее за руки, крепко вцепившись в них, страх бросал Хэзер в дрожь. Пронзительный, безжалостный взгляд Брэндона лишал ее последних остатков смелости.
Наконец Брэндон отпустил ее и пренебрежительно рассмеялся.
— Вскоре ты научишься вовремя придерживать язык, дорогая, иначе тебе придется слишком часто просить у меня прощения.
— Трудно молчать, слыша насмешки и оскорбления, — неуверенно пробормотала Хэзер, опустив глаза на свои руки, сложенные на коленях. — Вы лишаете меня гордости.
— Этого я не говорил, — резко перебил Брэндон, отворачиваясь к окну. — Просто предупредил, чего можно ждать. Неужели ты считаешь, что я солгал?
Хэзер медленно покачала головой. На ее руки капнула слеза, затем вторая, и Хэзер поспешно вытерла их.
Не оглянувшись, Брэндон чертыхнулся, вынув из кармана платок и протянув его Хэзер.
— Возьми, — коротко приказал он. — Платок тебе понадобится. И если ты решила плакать по любому поводу, ты очень обяжешь меня, обзаведясь своим собственным платком. Свой платок мне бы хотелось всегда иметь при себе.
— Да, Брэндон, — слабо прошептала Хэзер, не решаясь напомнить ему, что у нее просто нет своего платка.
Остаток пути Брэндон просидел неподвижно, глядя в окно и храня холодное молчание, от которого сердце Хэзер наполнялось ужасом.
Мадам Фонтено очаровательной улыбкой приветствовала их у двери своей лавки. Капитан Бирмингем был ее постоянным клиентом — всякий раз, как только прибывал в порт. Этот высокий янки нравился мадам: привлекательный и любезный, он умел обращаться с женщинами, а мадам была еще достаточно молода.
Капитан помог своей спутнице снять плащ, и мадам опытным глазом оглядела ее красное платье. Она довольно улыбнулась, решив, что вряд ли на ком-нибудь еще это платье сидело бы так же хорошо. Любопытство мадам Фонтено пробудилось уже тогда, когда капитан покупал у нее это платье и еще несколько предметов женского туалета. Правда, мадам полагала, что красавец янки завел себе новую любовницу. Платья, которые он покупал в прежние два года, были предназначены для более высокой и полной женщины. А эта стройная девушка в расцвете своей красоты вряд ли когда-нибудь смогла бы похвалиться пышными формами, к тому же в ее манерах было что-то свежее, наивное, почти невинное. Этого хватило, чтобы любопытство мадам достигло нетерпения. Ее лавку посещало множество преуспевающих куртизанок, и в беседах они награждали капитана Бирмингема самыми лестными эпитетами. Поэтому мадам Фонтено знала о личной жизни своего клиента значительно больше, чем подозревал он сам. Но это было нечто новое и совершенно иное. Эта стройная деликатная девушка могла бы осчастливить любого, самого требовательного мужчину.