Рюарк по-прежнему молчал. Шанна повернулась к нему, пытаясь разглядеть его во мраке, но он встал так, что ярко освещено было только ее лицо. Наконец он с усилием произнес:
— Миледи, вы ставите меня в затруднительное положение. Моя мать учила меня тому, что джентльмен должен уважать женщин, но и отец привил мне жизненный принцип, которому я всегда старался неуклонно следовать.
Он медленно обошел вокруг Шанны. Она ждала, не смея пошевелиться. Он остановился за ее спиной.
— Этот принцип… — прошептал он ей в самое ухо, — состоит в том, что не следует покупать кобылу, накрытую попоной.
Они не смогла преодолеть дрожь, когда его руки легли ей на плечи и скользнули к завязкам плаща.
— Вы позволите? — спросил он тихим голосом, но который, казалось, заполнил всю камеру.
Понимая ее молчание как согласие, он развязал узлы и снял с Шанны плащ. Она тут же пожалела, что позволила ему это. Ее тщательно спланированная атака словно растворилась в этом непредусмотренном натиске.
Хотя и лишенное богатой отделки и кружев, красное бархатное Платье подчеркивало восхитительные формы Шанны. В нем она была как драгоценный камень в изысканной оправе. Над оборками пышных юбок туго зашнурованный лиф охватывал восхитительную талию, а глубокое квадратное декольте открывало округлости груди. В свете свечи кожа ее отливала атласом.
Рюарк был совсем рядом. Она чувствовала, как от его дыхания колебались ее волосы. Неожиданно Шанна поняла, что его близость волнует ее. У нее возникло желание бежать от него, но подобно отцу, она умела быть терпеливой, когда речь шла о большой прибыли.
Ошеломленный Рюарк испытывал огромное желание тут же заключить ее в объятия. Духи и ее красота возбуждали его. Ему мучительно хотелось прижать ее к себе, погрузиться в ее тепло, но он помнил о своих лохмотьях, о том, как он грязен. Кроме того, он чувствовал под покровом этой красоты какую-то иронию, расчет, высокомерие. И при этом был совершенно уверен в том, что она оказалась здесь только потому, что у нее не было другого выхода.
Шанна не могла больше этого выносить и повернулась к нему лицом.
— Что плохого в том, чтобы кто-то взял ваше имя? Вы отказываетесь?
Рюарк тяжело вздохнул. Ему стоило больших усилий заставить себя отвечать спокойно.
— Тут есть над чем подумать… не так ли, Шанна?.. Мое имя — это все, что у меня осталось. Кроме того, есть люди, которым совсем не понравится, если я скомпрометирую его еще раз.
— Уверяю вас, Рюарк, я никогда не использую его во вред вашей репутации. Я хочу позаимствовать его лишь на короткое время. Как только я встречу человека, которого смогу полюбить, с этим все будет кончено. Если вы согласитесь, вам будут обеспечены достойные похороны. Будет могила на кладбище. И разве это не поможет тем, кого вы любите, скорее забыть ваш позор?