Зигзаг молнии расколол черное небо, и капли дождя застучали по листьям цезальпинии, ветви которой почти касались окна. Порывы ветра заполнили комнату свежестью грозы. Они не спали, отдыхая в благоговейном молчании после пережитого блаженства. Шанна провела рукой по взъерошенным волосам Рюарка.
— Эргюс считает, что я должна расстаться с вами, пока обо всем не узнал отец, — тихо проговорила она.
Рюарк мягко рассмеялся.
— А я? Мне придется уехать? Клянусь жизнью, эта женщина слепа, если не видит, что вы меня околдовали.
За окном бушевала гроза, но рядом с Рюарком Шанна чувствовала себя в безопасности. Она с детства боялась грозы и ослепительных вспышек молний, и не раз спасалась в комнате родителей. Теперь же, прислушиваясь к порывам ветра за окном, она никак не могла решиться расстаться с Рюарком. Его пальцы легко касались перепутавшихся локонов, а губы осыпали поцелуями белую нежную шею. Шанна закрыла глаза от удовольствия.
Потом она тяжело вздохнула:
— Мне нужно возвращаться, пока не усилилась гроза.
Губы Рюарка прижались к ее виску.
— Останьтесь до рассвета, — выдохнул он ей в ухо. — К тому времени и гроза кончится. Позвольте мне еще несколько часов не выпускать вас из объятий.
Шанна повернула голову, и губы Рюарка встретились с ее губами, их рты слились в пылкой игре. Шанна прошептала:
— Вам же нужно отдохнуть. Завтра вас ждет работа.
— Это пустяки! — Губы его становились все настойчивее. — Останьтесь, прошу вас.
Шанна кивнула:
— Хорошо… до рассвета. — И звук ее голоса утонул в его поцелуях.
Часы в холле пробили четыре, разбудив Рюарка. Шанна крепко спала, плотно прижавшись к нему. Он поцеловал ее, пытаясь разбудить, и произнес ее имя. Она сонно вздохнула, обхватив шелковистой рукой его шею. Его рот нежно ласкал мягкие полураскрывшиеся губы.
— Пора идти, любовь моя. Я провожу вас.
Рюарк встал с кровати, зажег свечу и поднял с пола одежду Шанны. Она тщательно завернулась в простыню и присела на край кровати, стараясь не смотреть на него, когда он подавал ей юбку и блузку.
— Наденьте же бриджи! — тихо попросила она, целомудренно опустив глаза. Потом украдкой взглянула на него и пожала плечами в ответ на его вопрошающий взгляд. — Вы же совсем голый.
Он послушался и натянул бриджи.
— Мадам, как вы должны были бы заметить, нет ничего труднее, чем заниматься любовью в одежде, — проговорил он, застегивая пояс — и что касается меня, то я предпочитаю самое естественное состояние. Боюсь, что вам придется привыкнуть к этому.
Она взглянула на него расширившимися глазами.
— Уж не считаете ли вы, что это может продолжаться?