Увидев дочь, он широко улыбнулся, но тут же постарался скрыть это непроизвольное проявление радости.
Орлан Траерн был ниже окружавших его людей, но плечи его были широкими, а тело — довольно крепким. Походка у него была решительная, и он казался очень сильным. Шанна однажды видела, как он победил Питни в борцовской схватке, призом в которой была кружка пива.
Шанна с радостным криком бросилась к нему и обвила руками его шею. Он тоже обнял ее на несколько мгновений, затем чуть отодвинул от себя, чтобы как следует рассмотреть ее лицо. Она залилась беззаботным смехом и, взявшись за юбку кончиками пальцев, присела в глубоком реверансе.
— К вашим услугам, сквайр. Он взглянул на нее так, как будто видел впервые.
— Ах, дочь моя, вы, как я вижу, решили превзойти самое себя. Вы стали еще прекраснее, чем в прошлом году. — Он обернулся и надел свою любимую широкополую шляпу, не отрывая при этом глаз от капитана Дюпре. — И как всегда, увлекаете мужчин, готовых для вас разбиться в лепешку.
Не зная, что ему делать с зонтом, капитан Дюпре, в конце концов, вручил его Шанне, сославшись на то, что его ждут капитанские обязанности, и исчез под ироническим взглядом сквайра Траерна.
— Уж не изменились ли ваши, дочка, вкусы? Никогда бы не подумал, что вы опуститесь до путешествия на этой грязной посудине. Мне казалось, раньше вы были склонны к роскоши.
— Ах, отец, — отвечала Шанна, — не смейтесь надо мной. Я так соскучилась по дому… Или вы не рады меня видеть?
Орлан Траерн откашлялся и повернулся к Питни, старавшемуся сохранить бесстрастный вид. Хозяин протянул ему руку.
— Вижу, тебе не в тягость было целый год находиться при этой юной прелестнице. Я часто спрашивал себя, достаточно ли Ролстона для надзора за вами обоими, но вот, слава Богу, вы дома, в целости и сохранности. Надеюсь, что ничего плохого за этот год не случилось.
Шанна нервным движением раскрыла зонт.
— Идемте, дочка, — скомандовал Траерн. — Уже почти полдень. Пора подкрепиться, и за едой вы расскажете мне свои новости.
Он повел ее через толпу. Островитяне наперебой приветствовали Шанну, улыбавшуюся старым друзьям и тем, кому удалось прорваться в первые ряды. Деревенские женщины вслух восхищались ее платьем и прической. Дети, расталкивая друг друга, пытались прикоснуться к подолу юбки. Те мужчины, которые не знали раньше дочери Траерна, буквально цепенели перед ее красотой.
Наконец, они добрались до коляски, и экипаж, быстро проехав по набережной, скрылся за поворотом. Оставив позади деревню, они ехали по дороге, что вела в поместье, когда Траерн, не глядя на дочь, приступил к расспросам: