– Ее отсутствие делает собак более опасными.
Доминик небрежно заложил руки за голову.
– Я так не думаю. И все же тогда лорд Арнхэм был бы рад надеть на меня ошейник с шипами и намордник.
– Что было дальше?
– Предполагалось аннулировать брак, но тут Генриетта обнаружила, что у нее будет ребенок.
– Ваш ребенок?
– О, да! – Доминик энергично кивнул. – Стопроцентно. Собственно, поэтому все планы и отменили. – Теперь он говорил отрывисто, всем своим видом выражая презрение. – Конечно, от меня потребовали публичных извинений, что я и сделал. Меня также попросили урегулировать некоторые финансовые вопросы. Увы, все унижения оказались напрасными. Мне не было дозволено видеться с женой. Шесть месяцев спустя лорд Арнхэм скоропостижно скончался: когда с ним случился удар, я как раз вернулся после нескольких месяцев, проведенных с армией Веллингтона. Генриетте сообщили о моем возвращении, и она бросилась с лестницы. Так у нее произошел выкидыш.
Кэтриона сидела притихшая, напуганная. Хорошо, что он ей поверил и принимал Эндрю за дитя Генриетты. У нее дрогнуло сердце. Знай она раньше эту историю, разве хватило бы у нее смелости явиться в Лондон?
– И как скоро Генриетта уехала в Шотландию?
– Сразу же, как только поправилась, они отправились в Эдинбург вместе с леди Стэнстед. Мне нужно было возвращаться в армию – я ведь солдат по профессии.
Кэтриона перевела взгляд на пляшущие огоньки свечей. Как он мог позволять себе всю эту роскошь на военное жалованье?
– Генриетта рассказывала мне, что она по-прежнему жила на ваши средства.
– Вот как? – с иронией в голосе сказал Доминик. – Впрочем, я в этом не сомневался.
Он повел Кэтриону в столовую, где их ждал накрытый стол. Блюда подавались одно за другим: морской язык, тушеная телятина под красным соусом, домашний сыр, запеченный миндальный пудинг, яблочные пирожные, тончайшие вина – несомненно, Доминик Уиндхэм не видел греха в излишних тратах и получал удовольствие от всей этой роскоши. Вместе с тем в нем ощущались простота и какая-то своеобразная безыскусственность. Когда со стола унесли остатки еды и убрали скатерть, Кэтриона дерзнула обратиться к нему – она нуждалась в ясности.
– Итак, вы сказали, что знали шотландских горцев... Любопытно, где вы с ними встречались?
– На Апеннинах. Ваши соотечественники исключительно хорошие солдаты. Гордый народ.
– И обязательный. Если шотландец дал слово, он не подведет своих родных, так же как и отечество, и никогда не докатится до такого позорища, чтобы к нему применили порку. Если он за что-то берется, то из кожи вон вылезет, но постарается сделать все как можно лучше. Это у него в крови.