– Ваше сиятельство, имеете ли вы право мне приказывать?
– Граф, – сказал Хотек, – прикажите ему выйти вон.
– Идите, – процедил Шувалов. – Не спорьте.
Певцов, хорохорясь, вышел, и только тогда Иван
Дмитриевич задал свой главный вопрос:
– В какое место вы поразили князя?
Стоя за полуприкрытой дверью, Певцов схватил себя за горло, но в коридоре было темно, и Боев неправильно истолковал этот жест.
– Я заколол его в грудь, – сказал он. И добавил: –
Кинжалом…
Лицо Хотека потемнело, бело-розовые чешуйки пудры обозначились на лбу и на щеках. Вот-вот закричит, брызгая слюной, затопает ногами, шарахнет вбежавшего Певцова тростью по башке1 … Но нет! С кроткой улыбкой всепонимания он шагнул к Рукавишникову, похлопал его по плечу:
– Опусти саблю, дурак.
– Не опускай! – быстро проговорил Боев. – Я убил!
Я, Керим-бек… Аллахом клянусь!
– А на Евангелии присягнешь? – спросил Хотек. – ?
Крест поцелуешь? – И опять, перехватив трость, угро
жающе приподнял кончик.
Боев не шелохнулся: любую муку вытерпит.
Но и Шувалов, надо отдать ему должное, нашелся быстро. С криком и выпучиванием глаз пообещав Певцову посадить его под арест, разжаловать в рядовые за этот обман, он взял Хотека под руку: глубочайшие извинения, для самого полнейшая неожиданность…
– Перестаньте, граф! – – Отстранившись, Хотек кив
нул Ивану Дмитриевичу: • – Весьма признателен.
– И я! – с горячностью поддержал Шувалов. – От
всей души благодарю! – Он заботливо приобнял Ивана
Дмитриевича, повел к выходу. – Спокойной ночи! Вы ее
честно заслужили. – Дружеское рукопожатье. Ненавидя
щий взгляд. Шепот: – Вон! Чтоб духу не было!
И еще один такой же уничтожающий взгляд – Боева, устремленный не на Хотека и не на Певцова с Шуваловым, а на него, Ивана Дмитриевича.
Спустя пять минут он все еще стоял в коридоре, а из гостиной слышался уверенный голос Хотека:
– Я все больше убеждаюсь в том, что вы, граф, при-
частны к убийству Людвига. Керим-бек… Жалкая коме
дия! Понимаете, кого вы хотели обмануть в моем лице?
Однако я готов сохранить все происшедшее в секрете.
Вот мои условия. Первое: роспуск «Славянского комите
та», главари должны быть высланы из Москвы и Петер-
бурга в трехдневный срок. Второе: в знак траура приспустить флаг на Петропавловской крепости. Третье: почетный эскорт из роты Преображенского полка будет сопровождать гроб с телом Людвига до самой Вены…
Иван Дмитриевич слушал, холодея: это из-за него Россия может подвергнуться такому неслыханному унижению. Или и вправду в государственных делах совесть ничего не значит? Болит, а ты терпи. Все равно как у генерала расстройство желудка во время сражения.