А у Авроры по-прежнему не было недостатка в почитателях. Один из них, уже знакомый нам герцог Антон-Ульрих фон Вольфенбюттель, уже увенчанный ею короной Аполлона за стихи и к этому времени овдовевший, сделал ей в 1704 г. официальное предложение выйти за него замуж и позднее повторил его. Но из этого ничего не вышло, и Аврора продолжала играть уже привычную роль отцветающей светской дамы, вынужденной постоянно вести нелегкую борьбу за достойное существование. С возвращением поместьев Кенигсмарков ничего не получалось, ее прошения Карлу и его министру оставались без внимания. Когда шведы вступили в Саксонию и Пипер завел в Лейпциге блестящий двор, Аврора снова вступила в контакт с ним. Здесь, как и в Вюрцау, он оказался неравнодушным к ее чарам и даже собрался пригласить ее на свадьбу своей родственницы, если Карл даст на это согласие. Однако его попытки не соответствовали дворцовому этикету, строгими блюстителями которого были знатные шведские дамы.
«Ведь она не может претендовать на это, так как она шлюха и у нее нет никакого ранга»,– с грубой прямотой отвечал король, а на замечание Пипера, что она все-таки принадлежит к одному из известнейших шведских родов, а то, что произошло с ней, может произойти и с членом королевской семьи, сердито добавил: «С членом королевской семьи или с последним нищим, это теперь не имеет значения. Она была и есть шлюха и пусть держится подальше».
Несмотря на такое отношение Карла, Аврора продолжала быть в центре внимания высшего общества. Она отстаивала интересы Кенигсмарков и для этого обратилась к золовке Карла XII, герцогине Голштейн-Готторпской, которая после смерти старой Анны-Доротеи фон Заксен-Ваймар была выбрана аббатисой Кведлинбургского монастыря. Аврора надеялась с ее помощью добиться возвращения своих шведских поместий. Ее собственное отношение к монастырю осталось прежним. Она проиграла в борьбе со своими высокопоставленными соперницами в Кведлинбурге и должна была удовольствоваться назначением на пост пробстины. Она чувствовала себя не в своей тарелке в монастыре и охотно покидала его, как только появлялись деньги, чтобы отправиться в путешествие. Однако как только красота и деньги стали иссякать, она стала домоседкой.
Сын ее тем временем рос и довольно рано во многом стал похож на своего отца, с которым у него так и не сложилось доверительных отношений. Ей еще пришлось пережить скороспелый брак и быстрый развод ее Морица, его курляндскую авантюру, в результате его легкомыслия закончившуюся так же неудачно, как польская – для его отца, и отъезд в Париж, однако она не дожила до его победоносного восхождения как полководца на французской службе...