Он вынырнул оттуда с пачками бумажных лир в обеих руках — чистенькими, новыми банкнотами.
— Тут их целый ящик! А может, и больше!
В третьем грузовике опять оказалось золото, но его было меньше, чем в первом; там же стояло несколько крепко сколоченных деревянных ларцов с запорами. И снова им пришлось поработать штыком.
— Боже! — прошептал Уокер, когда открылся первый ларец. С благоговейным ужасом он достал оттуда переливающееся всеми цветами радуги драгоценное ожерелье из бриллиантов и изумрудов.
— Сколько оно может стоить? — спросил Курце у Харрисона.
Харрисон обалдело мотал головой.
— Откуда мне знать? — Он слабо улыбнулся. — Я в этом не разбираюсь.
Они стали копаться в ларце, и Курце наткнулся на золотой портсигар.
— Здесь что-то написано, — сказал он и громко прочитал: — «Саго Benito da parte di Adolfe. Brennero. 1940».[8]
Харрисон медленно заговорил:
— Гитлер встречался с Муссолини на Бреннерском перевале в сороковом году. Тогда-то Муссолини и принял решение вступить в войну в качестве союзника Германии.
— Ну вот, теперь мы знаем, кому это принадлежит, — сказал Уокер, помахивая рукой.
— Или принадлежало, — задумчиво поправил его Курце. — А вот кому это принадлежит теперь?
Они переглянулись и примолкли. Курце первым прервал молчание:
— Пошли посмотрим, что в последнем грузовике.
Четвертая машина была набита уже знакомыми коробками с документацией. Но в ней еще был ящик с короной, инкрустированной драгоценными камнями — рубинами и изумрудами, но без алмазов.
Харрисону пришлось поднатужиться, чтобы поднять ее.
— Какой же гигант носил ее во дворце? — спросил он, собственно, ни к кому не обращаясь. — Недаром говорят, что «долу клонится глава под тяжестью короны», — вполголоса пробормотал Харрисон, укладывая корону обратно в ящик. — Ну и что будем делать?
Курце поскреб затылок.
— Действительно, проблема, — согласился он.
— Давайте заберем все себе, — прямо заявил Харрисон. — По праву победителей это — наше.
Простодушный Харрисон сказал то, что было у всех на уме. Атмосфера разрядилась, и всем стало легче.
Курце счел необходимым собрать всех и провести голосование.
— Что толку голосовать, если хоть один не согласится, — небрежно обронил Харрисон.
Его сразу поняли. Если хоть один из них решит, что нужно обо всем рассказать Графу, большинство вынуждено будет подчиниться. Наконец Уокер предложил:
— Без паники. Проголосуем, а там посмотрим.
На дороге все было спокойно, поэтому Донато и Паркера отозвали с постов. Пленных загнали в грузовик, так что Альберто тоже смог участвовать в обсуждении. Все вместе они приступили к работе, как парламентская комиссия по процедурным вопросам.