Хлебные злаки при всей необходимости все-таки не дают того дохода, как маслины или виноград, что растут в Галилее, Заиорданье и в самой Иудее даже в самых сухих местах. Оливковое масло вывозят даже в Грецию, где, казалось бы, своего вдоволь, однако самое ценное и благоуханное масло считалось «регева», его производят только в Заиорданье.
Иудейские крестьяне быстро переняли у греков новые приемы по выращиванию фиг, фиников и винограда, удалось вывести особые иерихонские, дивно сладкие и ароматные, их охотно покупали во всем мире. Те же греки научили получать прибыль из бальзамных рощ и даже кустарников и травы, сок которых намного дешевле, но обладает тоже бальзамирующим действием. Правда, все бальзамные рощи вскоре оказались в руках властей, но опять же – иудейских властей. Греческие власти довольствуются тем, что получают с иудейских городов тот же налог, что и со своих, эллинских.
Оба сидели в тени роскошного платана, наслаждаясь вечерним отдыхом. Внизу у подножия холма тянется главная дорога Иудеи, узкая и невзрачная, очень древняя, ненамного моложе этих гор: ее протоптало когда-то зверье, а потом уже люди, что пришли в эти земли, а по иудейской мифологии – здесь и созданы. Она тянется через всю страну с юга на север, соединяя большие и могучие страны-соседи, но остается все такой же извилистой и узкой. Среди гор и рек невозможно прокладывать дороги прямо, как, говорят, делается в Персии или в уже забытом Вавилонском царстве.
От этой главной дороги отходит множество мелких, по ширине такие же, разве что обрываются обычно у мелких деревушек землепашцев или садоводов. Дома везде глинобитные, камень только в больших городах, лес собирается кучками чаще всего на холмах и склонах, ибо долины заняты оливковыми рощами или полями.
Гургис неотрывно следил взглядом за одним таким крестьянином, явно горцем: лохматый, дикого и даже свирепого вида, он оставил спутников, таких же дикарей, те продолжили путь в город, а этот начал подниматься по свежепробитой тропе вверх.
Неарх тоже обратил на горца внимание, нечасто здесь, в обители ученой мудрости, где у входа царственно высится мраморная статуя Афины Паллады, покровительницы наук, появляются люди из дальних деревень.
Тот поднялся на холм и неторопливо и как-то даже неотвратимо, как грозовая туча, надвигался в их сторону. Высокий неулыбчивый человек в длинных белых штанах, грубой рубашке и голубой хламиде, длинные тронутые проседью волосы падают на спину, а огромная широкая борода закрывает половину груди.
Хмуро и недобро посмотрел на обоих еще издали.