– Ты что, нервный?
– Я? – удивился Николай. – С чего взял?
– А чего галопируешь по столу? Пойди побегай вокруг дома!
Николай посмотрел на свои широкие ладони, со стола убрал, но сказал снисходительно:
– Нервный не тот, кто вот так барабанит, а тот, кого это раздражает. Этот вообще псих!
Кулиев наконец произнес задумчиво:
– Все верно, никто нам не поможет, кроме нас самих.
– Это хорошо, – ответил Секира бодро. – Пусть помогают. А где они живут?
– Кто? – удивился Кулиев.
– Да эти нассамихи. Хоть раз почувствовать себя голодающим негром, которому помогают, помогают, помогают…
Скоффин сказал раздраженно:
– Это неграм помогают, потому что они никому не соперники! А нам хрен кто поможет. Еще и притопят. Так что либо сами выбираемся, либо тонем.
– В этом, в выгребной яме, – ехидно сказал Николай.
Скоффин сказал еще недоверчиво, но я видел, что начинает загораться:
– Хорошо, но все мы программеры… А для игры, как догадываюсь, этого маловато.
– Тепло, – сказал я. – Обычно эту истину не могут понять даже в могучих студиях, где ворочают миллиардами. Игру по пять лет делают программеры, а потом хозяин не понимает, почему никто не играет в их заранее разрекламированный хит. У меня есть знакомый писатель, талантливый, злой и острый. Уже три года в хит-парадах первый. Правда, старый, ему сорок два года, но с виду не скажешь. Он еще и на велосипеде ездит, сам видел.
Кулиев спросил осторожно:
– А почему такой захочет работать с нами? Или его не печатают?.. Тогда на фиг он нам?
– Как раз печатают, – заверил я. – Огромные тиражи! Но настроение у него хреновое, все говорит про закат бумажных книг. Гонорары его падают из-за пиратства… Словом, уже говорил мне, что его профессия отмирает, как отмерли ямщики и трубочисты, надо б присмотреться к чему-то поперспективнее… На этом можем заарканить.
– Сорок два года? – фыркнул Кулиев. – На фиг ему что-то перспективное? Скоро в могилу пора!.. Когда такому переучиваться?
Скоффин возразил:
– А нам какое дело? Если окажется удачным членом команды? Лишь бы свое дело знал. А переучиваться ему особо и не надо. Он и будет писателем, а не программером.
– Свое дело знает, – заверил я снова. – Завтра же с ним переговорю. Нет, сегодня позвоню, а завтра встретимся. Железо надо ковать, пока драйвера на месте.
Они завозились, Скоффин зажужжал кофемолкой. Впервые за годы наших встреч для кайфа и балдежа пиво забыто, корюшка не сжевана. Взбадривающий запах кофе поплыл в нашу сторону сперва от кофемолки, потом от плиты. Я видел, как начали оживать лица, глаза заблестели, мы как будто начали снова пробуждаться к жизни, ибо то, чем жили, – не совсем жизнь, а безбедное существование людей, у которых совершенно нет ни амбиций, ни запросов.