– Ты меня не любишь, не стараешься, не хочешь, не... не... не... – Список Антоновых претензий был большой и иногда доходил до «а вот другие женщины...».
Так они и исполняли свою обязательную программу – полюбили друг друга, поссорились, выпили с Ниной чаю...
Случалось, конечно же, и иначе – быстро, нежно и горячо. Но вот что всегда бывало одинаково – Машино возбуждение нарастало до определенного момента и резко обрушивалось в страх. Словно она поднималась в горку, и вдруг оказывалось, что это не вершина. Да и не горка. И вообще неизвестно, зачем она туда отправилась.
Антон ее скованность чувствовал, надувался, как маленький.
– У тебя был оргазм? – придирчиво наклонялся над ней Антон с выражением лица «Кто с тобой работает?».
Склонившись, Антон будто поклевывал ее слегка горбатым носом, наплывал широкими, чуть сутулыми плечами... Маша любовалась, таяла и пугалась. Смотрела честными глазами, кивала:
– Да был же, был!
В определенном смысле это было правдой, потому что в его присутствии у нее был постоянный оргазм чувств. А в том смысле, что имел в виду Антон, – неправда. А правильно обмануть Антона она не умела, потому что ее секундный пик на лекциях пока еще не научил ее обманывать.
– Ничего у тебя не было, врешь, – расстроенно бормотал Антон и непременно хотел попробовать еще раз.
Но у Маши опять ничего не выходило. Теперь она думала, что точно не получится, а Нина уже давно «сварила суп» и мечтает завладеть своей комнатой, и наверху ждет Бабушка...
Иногда все заканчивалось нежностью, а иногда Антон злился, говорил мрачно:
– У всех получается кончить, кроме тебя.
– Ты просто ищешь повод ко мне придраться. Если бы не это, нашел бы что-то другое, – защищалась Маша.
У кого это у всех?!
Чем больше старалась, тем выходило хуже. И Маша наконец сообразила, что надо сделать. Спросить у Бобы, вот что. Боба, свой, толстый, уютный, как завалявшаяся в кармане сливочная тянучка, был все же мужчиной.
Маша с Бобой сидели на скамейке в Румянцевском садике, шептались.
– Здесь окрашено, – соврал Боба подошедшей к ним женщине.
Женщина пожала плечами и демонстративно-плотно уселась рядом с ними. Боба с Машей сблизили головы и опять принялись шептаться.
– У нас с Антоном не все в порядке... – шелестела Маша.
Такое ощущение Боба испытывал в раннем детстве. Никогда не помнил, а сейчас вдруг осенило мгновенно – было. Уже было такое. Когда мама принесла Гарика из роддома, развернула и замерла, залюбовалась, а Боба стоял ненужный, никудышный, как барахло какое-то. И на душе скребла обида, как «дворники» по лобовому стеклу – раз-раз, раз-раз. Конечно, он не думал, что Маша с этим своим... Антоном, что они только целуются, он, Боба, не маленький мальчик, но... Вообще-то Боба совсем об этом не думал, как не думал никогда, что Маша-принцесса ходит, к примеру, в туалет.