- И ты - в самый раз по мне, - сказал Бузгар уважительно. Он даже поднялся с ветхой циновки, сел (стыдно лежать, услышав такую речь). - Иди к нам, хурремитам,- предложил он открыто и просто.
- Я - хоть сейчас! Но… отпустит ли хозяин?
- Э! Не отпустит - тайно уйдешь. Пусть сидит один в своей норе, пьет ячменную водку. Я тебя доставлю, куда надо.
…Стучат в калитку. Обычно она стоит открытой, но Бузгар, явившись, тщательно запер ее,- не надо, чтобы его тут видели.
Услышав стук, Бузгар кинулся в сарайчик. Руслан пошел открыть, и во двор ввалилось нечто громоздкое, закутавшееся в просторную светлую накидку. Оно отвернуло накидку - и Руслан остолбенел, увидев ненавистно-знакомую тыквенную рожу.
Фуа!
Видать, она давно не брилась: мясистые щеки ее густо заросли мохнатой черной бородой. Она обсосала незримую виноградинку и сказала, улыбаясь сквозь усы:
- Ну вот, я пришла, мой лев.
- Зачем?
- Ты же сказал, мой Иосиф Прекрасный…
- Что?
- Что меня любишь.
Руслан уронил руки. Нет, тут он ничего не мог поделать.
- Прогонишь - яду приму! Будешь отвечать. - Жутко смотреть, как эта огромная неповоротливая туша корчит из себя маленькую обиженную девочку. - Я у матушки, у батюшки одна дочь. А ты хочешь… - Еще более жутко видеть, что она сама непоколебимо верит тому, что городит. - Ах, я несчастная, бедная, что будет со мною?
- Ничего я не хочу! - вскричал Руслан. - Хочу, чтобы ты сейчас же пошла отсюда к черту, исчезла на веки вечные, оставила меня в покое.
Фуа, по своему обыкновению, начала трястись и не то всхрюкивать, не то всхрапывать.
- Но ты же сказал…
- Ох, Бузгар! - Руслан упал на циновку. - Вытолкай вон эту стерву.
- Ты сам сказал…
- Бузгар!
С детства учили Руслана: нельзя женщину обижать. Ни ругать, ни - господь, сохрани! - ее бить. Но, оказывается, бывают в жизни случаи, когда не то, что бить - ее хочется убить, на куски изрубить, на свалку выкинуть.
- Я у матушки, у батюшки одна дочь. Ты меня обманул. Обольстил и покинул. Будешь отвечать. - Она сорвала с толстой руки дешевый медный браслет, швырнула его в мутную воду канавы. - Ты украл у меня золотой браслет! Я тебя в темнице сгною. В каменоломнях век свой закончишь. Дохлятина. Падаль.
- Бузгар!
Бузгар, как человек восточный, дикий, не стал долго рассусоливать: схватил толстуху за волосы, подтащил к выходу, дал ей пинка - и закрыл калитку.
- Разбойники! - донеслось снаружи. - Я вам покажу!
- Плохо, что она меня увидела, - угрюмо сказал Руслану взволнованный, запыхавшийся Бузгар.
- Знает тебя?
- В том-то и горе. Я ее мужу должен пять монет…