Догнав войско, он не распространялся о тайном договоре с ханом печенегов, а воеводы не спрашивали. Судя по глазам великого князя, все уладилось миром. И не просто миром, а к вящей славе Руси.
Русский град Корсунь, или по-гречески Херсонес, был неприступной крепостью как для конных орд кочевников, так и для огромных войск северных соседей. Его нельзя было взять даже с моря: высокие башни и стены вырастали прямо из воды. Сам город теснился между двумя заливами, а мыс выдавался далеко в море. Там всегда стояли боевые корабли Римской империи, готовые прийти городу на помощь.
Город настолько прочно всажен между двумя заливами, что кажется, будто вырастает из воды. Лишь с запада его связывает с остальным миром узкая полоска суши. Здесь особенно прочные стены. Кажется, древние великаны громоздили эти чудовищные каменные глыбы…
Но и со стороны моря видно сквозь чистейшую прозрачную воду чудовищные глыбы, уходят на немыслимую глубину, будто их укладывали подводные боги, ибо не в силах человеческих так точно и плотно укладывать плиты на глубине, куда не всякая рыба рискнет опуститься. Внутри город окружен другой стеной, первой. Такая же несокрушимая, только более древняя, когда-то окружала город, но тот разросся, выплеснулся за стены. Там выросли дома не только бедноты, но и богатых граждан. Были построены склады, сараи, потому городские власти распорядились поставить другую стену, благодаря которой город и выступает теперь прямо из моря…
Далекие предки ныне живущих херсонитов выстроили эту стену, а последние поколения ничто не прибавили в городе. Разве что разрушали, особенно когда прежних хозяев – греков сменили нынешние ромеи. Эти разрушили прекрасные греческие храмы, мол, языческие, разбили молотами мраморные статуи и пережгли на известь, опять же дабы не славили здесь языческих богов, а мраморными плитами из дворцов прежних правителей и богатых людей устлали полы своих домов.
Но и сейчас, во времена базилевса Василия, что запретил городу чеканить свою монету и низвел до простого торгового города, Херсонес оставался городом прекрасным и удивительным. Особенно для народов степей и лесов, где только и видели, что кибитки на колесах либо просторные терема из бревен.
Стена упирается в синее-синее небо, а толстая настолько, что четверо воинов идут бок о бок, не задевая один другого. А сторожевые башни, где могут накапливаться войска, идут так часто, что стена кажется лишь короткой перемычкой между ними. Ворота в башнях из толстого мореного дуба, скреплены широкими железными полосами. В каждой башне таких ворот двое: внешние и внутренние. Первые от вторых отстоят далеко, можно впустить большой отряд, опустить за ними ворота и, не открывая ворота в город, тщательно проверить, выспросить, обыскать… И все это под прицелом укрытых лучников и копьеметателей, когда доспехи не спасут. Ворота же, как внутренние, так и внешние, расшибать бесполезно: за ними падают железные катаракты, усеянные острейшими как бритвы шипами…