– Бог мой! – сказал потрясенный Засядько. – Я ничего этого не знал…
– Медицине велено стать насквозь христианской, и вскрытия, как святотатство по отношению к умершим, строго запрещены. Средневековье!
– Варварство, – согласился Засядько. – К счастью, медицина меня не касается. А вот что делать с математиками, где искать хорошего баллиста?
Преподаватель развел руками. Засядько призадумался. Нужен педагог по самому главному предмету, вокруг которого будут группироваться остальные. Уже отсеял троих, но появятся ли новые кандидаты?
Однажды в конце дня явился посетитель, которого Засядько меньше всего ожидал увидеть.
Дверь тихо отворилась, и на пороге встал… Кениг! Все такой же: сгорбленный, похожий на сердитую ворону. Только ростом словно бы стал меньше и морщин прибавилось…
Засядько радостно вскочил, выбежал из-за стола:
– Генрих Вениаминович, здравствуйте! Господи, как я рад вас видеть!
– Почему? – недовольно спросил Кениг. – Потому что стал директором? И своего преподавателя принимаешь как школяра? Да, роли поменялись…
Он сел в пододвинутое Александром кресло, пытливо всматриваясь в радостное лицо бывшего питомца. Подумать только: уже генерал! Ведь всего только двадцать лет минуло. А он все еще подполковник…
– Как вы здесь очутились? – спросил Засядько.
– Проездом. Был в Берлине, возвращаюсь в Полтаву. Услышал о создании нового училища, решил заглянуть.
– Генрих Вениаминович! – воскликнул Засядько. – Мне позарез нужен преподаватель баллистики. Не могли бы вы взяться за это дело?
Кениг помедлил с ответом, потом сказал неуверенно:
– Вряд ли меня примут…
Засядько вскрикнул в восторге:
– Мне даны широкие полномочия. Никто меня не контролирует, решения здесь принимаю я.
– Гм, – сказал Кениг, – попытайся, если так. Дело в том, что в настоящее время я преподаю цифирь… в солдатской школе.
Засядько не поверил своим ушам.
– Вы?! Первоклассный специалист? Автор учебника по баллистике? Как же такое могло случиться?
Кениг невесело улыбнулся:
– Александр Дмитриевич, даже в моих высказываниях нашли крамолу. Ведь я не скрывал, что читал «Путешествие из Петербурга в Москву» Радищева.
– Вы займете должность профессора артиллерии, – пообещал Засядько решительно. – Хорошо, что заглянули ко мне!
Однако заполучить Кенига оказалось непросто. Кроме чтения запрещенной литературы, он был замечен в непозволительно мягком отношении к крестьянству. Засядько знал, что скрывается под этой формулировкой. Во время войны с Наполеоном простые крестьяне показали образцы высокого героизма, это благодаря им была разбита французская армия. Однако вскоре после войны помещики, вернувшись в покинутые имения, продолжали обращаться с крепостными как со скотиной. Народных героев, георгиевских кавалеров пороли до смерти за малейший проступок, а то и просто за косой взгляд или недостаточно низкий поклон. Прогрессивно настроенные офицеры из дворян роптали на существующий порядок: было стыдно смотреть крестьянам в глаза…