С ружьем в руках она выбежала на крыльцо. Холодный воздух охладил лицо. Она слышала топот, ругань, затем прогремел конский топот.
– Саша, – позвала она дрожащим голосом. – Саша!
Он вынырнул из темноты внезапно, раздраженный и злой. В руках была сабля с темным лезвием.
– Ушел, – сказал он с раздражением. – Как чуял, гад! Послал впереди себя этих дураков… Кто-нибудьиз них уцелел?
Она покачала головой:
– Вряд ли… Ты ж в упор… Все разворотил…
Ее щеки побледнели даже при слабом свете луны. Он сказал поспешно:
– Ладно, теперь делать нечего. Уходим. Сейчас на выстрел сбегутся!
Рука об руку они побежали к берегу. Внезапно Засядько выпустил ее хрупкие пальцы, ускорил бег, исчез в темноте. Впереди послышался сдавленный крик, придушенный, как у зайца, затем грозный голос Засядько:
– Быстро на весла! Удавлю, паршивец!
Оля выбежала на берег, залитый лунным светом. Огромная фигура Александра склонилась над распростертым телом, сердито трясла. Слышались стоны. Наконец он вздернул за шиворот человека. Оля узнала молодого казака, что сидел на веслах.
Испуганный, он полез в лодку. Александр протянул руку Оле, все еще не сводя с казака ружейного дула. Оля перешагнула через борт лодки сама, она знала, что ружье без заряда. Александр с такой силой разогнал лодку и затем запрыгнул на ходу, что та вылетела едва ли не на середину Дуная.
Казак греб, Оля рассмотрела, что губы его распухли и стали вдвое больше, на подбородок стекала темная струйка. Прошло несколько минут, наконец казак, осмелев, пробурчал зло:
– Все равно вас достанут! На том берегу остались наши.
– Сколько их?
– Семеро, – ответил казак с вызовом.
– Там их было тоже семеро, – ответил Засядько.
Оля уловила в его голосе хвастливую нотку, хоть и тщательно спрятанную. «Все еще мальчишка», – подумала она любовно. Впрочем, все мужчины в чем-то остаются вечными детьми.
– Нет, сперва было трое… но мы с женой были без оружия, верно? А потом, когда и мы кое-что прибрали к рукам, то четверка бежала, оставив половину на поле боя.
– Один Васильев ушел, – напомнила Оля. – Остальные остались все.
– Им платили за такой риск, – ответил Засядько несколько сухо. – Этому – тоже. Так что, если не будешь грести быстрее, я отправлю тебя на корм рыбам. Веслами я владею не хуже, чем ружьем и саблей.
Даже в ночи Оля видела сильнейшее недоверие в лице молодого казака. В генерале видна мощь, особенно сейчас, когда не прикидывается раздавленным, но чтобы безоружный справился с тремя вооруженными казаками? А потом, завладев их оружием, еще с четырьмя?
Они ощутили берег раньше, чем лодка приблизилась к мелкому. Когда челн заскрипел днищем, Засядько встал, сделал шаг, неожиданно коротко дернул ружьем, и Оля в ужасе прижала ладонь ко рту: звук, с которым окованный железом приклад встретился с черепом парня, был отвратителен.