Засядько смотрел на него сквозь красную пелену в глазах. Ярость требовала броситься на врага, рвать на куски, убивать, разбрасывать куски теплого кричащего мяса.
– Где Мещерский?
– Дома, где ж исчо! – крикнул мужик, уворачиваясь от налезающего на него коня. – Да ты чего?
Засядько поднял коня на дыбы, повернул, тот сделал два гигантских прыжка, и тут до затуманенного сознания дошло, что крикнул вслед мужик.
Он развернул коня, заорал бешено:
– Что? Что ты сказал?
– Зачем тебе Мещерский? – повторил мужик, отступая перед конем. – Он так и не сумел получить то сладкое яблочко, к которому так карабкался! С горя запил, недавно в одну дуэль влез, хотя, кроме вилки, ничо в руках держать не умеет… Теперь ему лечат дырку в животе, а она не зарастает…
– Княжна, – повторил Засядько тупо. – Княжна… Она не за Мещерским?
– Говорю же, нет!
– Он так и не сумел, – допытывался Засядько, – он так и не сумел… Но кто же тогда… Грессер?
Мужик кивнул, и Засядько увидел, что глаза медведя блестят сочувствием.
– Грессер торчал у них в доме как проклятый! Отказать ему не могли, не было повода. Он тоже голубых кровей, фон барон… И когда пришло известие о вашей гибели… я сам видел, на гербовой бумаге и с печатями, то утешал ее он, а не мой хозяин.
– А что случилось с твоим хозяином? – потребовал Засядько. В душе была буря. – Он тоже хотел…
– Может быть, он как-то и помог с таким письмом, – ответил мужик, он пожал плечами, – да только все повернулось против него же. Грессера он ненавидел больше, чем вас. Вы новый, а с Грессерами род Мещерских воюет на этих землях уже лет сто. И теперь мой хозяин как с цепи сорвался! Народ от него начал разбегаться… Он тронулся умом навроде. Только не по-тихому, а вот-вот покусает. Я тоже ушел, сколько можно терпеть несправедливости? Я служил верой-правдой, а мне в глаза говорят, что я ворую!
Засядько повернул коня, уже не слушая. Значит, Мещерский оказался с носом. Его плачущую и растерянную Кэт перехватил настойчивый Грессер. Перехватил и тут же увез в свое имение. Похоже, он тоже не верил в его гибель. Или сомневался, что ему так повезло.
Дорога бросалась под копыта коня с такой скоростью, что сливалась в сплошную оранжевую полосу. Позади вздымалось пыльное облако. Когда наконец впереди показались крыши имения Грессеров, Засядько уже загнал ярость вглубь. Он не будет драться с Грессером снова. Он просто заберет Кэт и уедет. Если понадобится, то бросит ее поперек седла, как вольный казак, что похищает турчанок на том берегу, и увезет. Даже если придется увозить силой. А потом разберутся.