Тело Эдвины извивалось под ним. Закрыв глаза, она без остатка отдалась своим необыкновенным ощущениям. Ей казалось, что она спала всю свою жизнь – вплоть до этой ночи, до этого волшебного момента.
– Господи, как вы великолепны! – пробормотал Прескотт, задыхаясь.
Эдвина открыла глаза и встретила его тяжелый от желания взгляд. Она была не в силах что-либо сказать.
За свою жизнь Прескотт был в постели со многими женщинами. Но ничего из того, что он испытывал раньше, не могло подготовить его к яростному напору страсти Эдвины – дикой и безудержной. Каждый ее стон потрясал его до глубины души, наполнял неукротимой энергией его чресла, устремляя его вперед. Он подарил Эдвине новый для нее чувственный опыт – ни с чем не сравнимый и восхитительный, – когда она с изумлением узнавала, на что способно ее собственное тело. Прескотт показывал Эдвине неведомые ей доселе возможности ее собственной страсти.
Он погрузился в нее до конца и на секунду замер, боясь потерять над собой контроль. А затем начал двигаться, то выходя из нее, то погружаясь все глубже.
– О… О… Боже мой… – Закрыв глаза, она тихонько стонала.
Это было фантастично. Весь белый свет словно исчез и превратился в темное небо, усыпанное блестящими звездами, жаром и яркими радостными ощущениями.
Прескотт непроизвольно вскрикнул, и все существо Эдвины возликовало. Обнимая его так крепко, как будто от этого зависела ее жизнь, она закричала от наслаждения.
Обессиленный, он повалился на нее, тяжело дыша и щекоча ей шею своим теплым дыханием. Они оба были запыхавшиеся, мокрые от пота, обессиленные… и счастливые. Их сердца бешено стучали в такт.
Осознав, что она до сих пор продолжает держаться за него, Эдвина быстро отпустила Прескотта, издав глубокий, судорожный вздох. Ей казалось, что прежде, чем она открыла глаза, прошла целая вечность.
Эдвина погладила плечи Прескотта. При мерцающем свете свечей его бархатная на ощупь кожа отливала золотом.
Прескотт Дивейн – самый лучший мужчина.
Наверное, только такому незаурядному, имеющему богатый опыт в общении с женским полом и выдающиеся способности мужчине, как Прескотт, под силу было вытащить на поверхность много лет дремавшую в ней страсть. Так искусно и мастерски, что Эдвина запомнит эту ночь на всю жизнь. Она отогнала назойливую, как надоедливая муха, мысль об огромном множестве женщин, с которыми, вероятно, он успел переспать за свою жизнь…
«Ну хватит, Эдвина. Довольно. Перестань. Не надо все портить. Изволь наслаждаться моментом – он неповторим и прекрасен!»
Эдвина нежно гладила спину Прескотта. Ощущения от прикосновений к нему были восхитительными. У Прескотта была гладкая кожа и твердые рельефные мускулы.