Прескотт почувствовал, как все поплыло у него перед глазами. Он тяжело опустился в кресло и прикрыл глаза ладонью.
– Я не верю… – Прескотт поднял глаза на сэра Ли. – Вы – мой дедушка?
Граф Вуттон-Баррет поднялся.
– А мне наплевать. Будь он хоть единственным наследником принца-регента. Он меня ударил!
– Вы не слышали, что я сказал, Вуттон-Баррет? Это мой внук! И вся его жизнь до этого прошла без меня. Я много выстрадал. Больше, чем вы можете себе представить. Я потерял свою дочь, своего внука – потерял самое дорогое на свете. И все потому, что я был глупым старым ослом.
Сэр Ли указал тростью на грудь графа:
– Граф Вуттон-Баррет, вы можете быть более великодушным и мудрым человеком, чем был в свое время я? Хватит ли вам ума понять, что этих двоих ничто не остановит? Потому что они по-настоящему любят друг друга. Что ваша недальновидность и отсутствие гибкости может обречь вас в будущем на жестокие страдания, которые не каждый в состоянии выдержать?
Эдвина наклонилась над Прескоттом. В ее глазах он увидел тревогу и беспокойство за него.
– Вы хорошо себя чувствуете?
Прескотт медленно покачал головой:
– Все так неожиданно! Это трудно сразу переварить…
Эдвина обняла его и нежно прошептала ему на ухо:
– Я с вами. Что бы ни случилось, я буду с вами. – Ее поддержка, возможно, была тем единственным, что позволяло Прескотту сохранять здравый ум в этот момент. Все, что до сих пор ему было известно о самом себе, оказалось ложью. Все, кроме одного. Его фамилия и в самом деле Дивейн…
– Разве вы не видите, как сильно эти двое любят друг друга? – спросил сэр Ли.
– Мне это абсолютно безразлично. Внук он вам или нет – я не успокоюсь, пока не увижу его на виселице! – С этими словами отец Эдвины повернулся и вышел вон из комнаты.
Эдвина обняла Прескотта еще крепче, желая передать ему всю силу своей любви и нежности, понимая; как сильно он сейчас страдает.
Неуверенной походкой сэр Ли подошел к Прескотту.
– Ты сможешь когда-нибудь простить меня, сынок?
От волнения у Эдвины перехватило дыхание.
Одно долгое мгновение Прескотт молчал, а затем медленно высвободился из ее объятий. Эдвина нехотя отпустила Прескотта и отодвинулась от него, продолжая держать свою руку у него на плече. Всем сердцем она ощущала глубину его мук и безмерно сочувствовала ему.
Прескотт покачал головой:
– Вы все знали… Вы все это время знали обо всем, ведь так?
– Нет. Я ничего не знал, пока не приехал сюда. Пока тебя не увидел. – У сэра Ли на глазах блестели слезы. – Ты же как две капли воды похож на свою покойную мать… – Старик закивал, и горькие слезы ручьем покатились у него по щекам. – Стоило мне увидеть тебя, как я тут же обо всем догадался. Но до этого самого момента, клянусь тебе, я ничего о тебе не знал…