– Я по-прежнему не в восторге от твоей затеи, Эдвина. Скорее всего, твой план чреват опасностями. Прежде всего для тебя и для твоей репутации.
Дженел никогда не упускала случая поспорить по любому поводу и постоянно вставляла ей палки в колеса, не желая смириться с тем фактом, что Эдвина занимает пост президента общества, в то время как такая заслуженная особа, как она, исполняет обязанности вице-президента. Главным аргументом в пользу того, что Эдвина не подходит на должность президента, был ее возраст – всего двадцать три года. По мнению Дженел, руководитель должен быть старше. Но к несчастью для Дженел, остальные члены общества не поддерживали ее мнение.
– Я ценю твою заботу, Дженел, – ответила Эдвина, заставляя себя не забывать о том, что Дженел приходится нелегко. Ее муж, лорд Бланкетт, больше интересовался своими лошадьми, чем женой, и большую часть времени проводил, подыскивая будущих победителей кубка Дерби. Дочь Дженел жила далеко и редко отвечала на письма матери. Сын был печально известен в Лондоне как заядлый картежник, кутила и любитель горячительных напитков. – Но моя репутация – это только мое дело, и я сама могу о ней позаботиться.
Дженел погрозила ей пальчиком:
– А репутация твоей семьи? И в частности, твоего батюшки?
Эдвина отвернулась к огню, стараясь не обращать внимания на чувство вины, охватившее ее. Она заставила себя вспомнить, с каким презрением отец с ней обращался. Он постоянно бранил ее за то, что она имела наглость открыть женский клуб, и с подчеркнутой издевкой высмеивал благотворительную деятельность, которой она занималась.
Когда же она начала возражать против повторного брака, отец назвал ее ловкой плутовкой, которая охотится за мужем. Охотится за мужем! Что за чушь!
Эдвина гордо расправила плечи и снова повернулась к Дженел:
– Мой отец уехал и в ближайшие несколько месяцев не вернется. К тому времени, когда до него дойдут какие-либо слухи, все уже давно закончится.
И обручение с виконтом Белвудом не состоится, подумала она.
Темноволосая красавица миссис Люси Томас с круглыми печальными глазами нацарапала записку на листочке бумаги. Менее года назад после тяжелой изнурительной болезни у нее умер муж. Когда ее лежащий на смертном одре супруг потерял дар речи, она необъяснимым образом тоже утратила способность говорить. Люси обычно тихо сидела в сторонке и слушала и время от времени общалась с дамами при помощи записок. На первый взгляд можно было решить, что она писала что-то действительно заслуживающее внимания. Однако чаще всего в записках был всякий вздор, вроде вопроса, понравился ли ее новый модный гребешок для волос.