В голосе Николаса внезапно зазвучала угроза:
– А вы случайно не пытаетесь меня обмануть, Гарвей?
Другие покупатели подошли поближе, желая узнать, как будут разворачиваться события. Потит нервно хихикнул:
– Вообще-то я подумал и… ладно уж, я верну вам деньги сполна! И даже дам сто долларов сверху, чтобы вы знали: я человек порядочный!
– Да не суетитесь вы так, Потит! – презрительно скривился Николас. – Мне ваши деньги не нужны. Но впредь запомните – никто, а уж тем более янки, не смеет потешаться над Беллинджерами.
Униженный Гарвей злобно прищурился и пробормотал:
– Насчет «потешаться» не знаю, а вот потешиться – это за милую душу. Я слышал, в войну один янки вволю потешился с твоей матушкой, сынок.
Николас в ярости схватил его за рубашку и прошипел:
– Ты проклянешь тот день, когда сказал эти слова, негодяй!
А в следующую секунду Гарвей уже получил в челюсть и с грохотом рухнул навзничь.
Зрители, заинтересованно наблюдавшие за ссорой Николаса и Гарвея, были явно довольны ее исходом.
– Только попробуй еще хоть слово сказать про моих родственников, я тебя в порошок сотру, – предупредил Николас. – Понял?
Маленькие глазки Гарвея забегали по сторонам, он соображал, куда бежать, если Николас решит еще разок поднять на него руку.
Однако Николас спокойно взял жену под локоть и с достоинством вышел на улицу.
Алана ликовала.
«Еще не родился на свет такой человек, которому удастся взять верх над Николасом», – подумала она с гордостью.
Они медленно шли по улице.
– Как, по-твоему, Потит Гарвей будет еще мошенничать? – спросила Алана.
– Вряд ли ему это теперь удастся, – усмехнулся Николас. – Нет, он, конечно, неисправим и скоро изобретет что-нибудь новенькое, но слух о сегодняшней стычке разнесется по всей округе, и ему будет трудно найти желающих иметь с ним дело.
Сидя с женой в обеденном зале местной гостиницы, Николас не мог не заметить, что Алана привлекает всеобщее внимание. Мужчины взирали на нее с восхищением, а женщины пытались найти в ее внешности хоть какой-то изъян.
Николас впервые попробовал посмотреть на жену чужими глазами и с изумлением обнаружил, что она и вправду необычайно красива. Ее ярко-синие глаза не утратили невинного выражения, слегка вздернутый носик придавал лицу особое очарование, а полные губы были словно созданы для поцелуев. И одета она была с большим вкусом: отороченный кружевом капор, бархатный плащ, на котором ее переливающиеся волосы тоже казались сотканными из бархата…
И неожиданно Николаса охватило новое чувство – он ощутил гордость за свою жену! Решив обвенчаться с Аланой, Николас считал, что приносит себя в жертву, но оказалось, супружеская жизнь не так уж и тягостна…