— Кхе, ну, мы с дядькой твоим об заклад и побились. — Продолжил дед. — Сумеет Никифор из тебя все вытянуть, или нет? Мне только надо было приговор такой вынести, чтобы ты обязательно взялся торговаться.
— А велик ли заклад был?
— Велик. — Дед заметно смутился и принялся с преувеличенным вниманием разглядывать дно опустевшей чарки. — Наша доля прибытка с представлений.
"Блин! Весь наш заработок! Точно: по пьянке его Никешка развел!".
— И ты согласился?
— Кхе! Ну, так уж вышло…
— Но я же не мог купца переторговать!
— А переторговал!
— Да случайно же!
— Не, Михайла! — Слегка уже «поплывший» Никифор поводил перед лицом указательным пальцем. — Не знаю, как у тебя это выходит, но я за тобой с самого приезда смотрю. Давай, Корней Агеич еще по одной?
— Давай, Никеша!
Выпили, закусили, Никифор продолжил с того места, на котором прервался:
— Я за тобой с самого приезда смотрю. Все у тебя, вроде бы, случайно, а только… Не, не бывает таких пацанов!
— Мне это уже говорили. — Мрачно прокомментировал Мишка. — Злость на деда разбирала его не на шутку.
— Правильно говорили! — Никифор косел прямо на глазах, угорское, на "старые дрожжи" шибало по мозгам, как дубиной. — Умный человек говорил! Э-э, а кто говорил?
— Волхва велесова.
— О как! Корней Агеич! Ну что у тебя за внук! С князьями не робеет, попов охмуряет, с волхвами водится, купцов вокруг пальца обводит! Ты кого вырастил?
"Пора линять! Никифор сам не знает, насколько прав — не бывает таких пацанов. Слава Богу, сейчас нажрется, может, забудет?".
— Пойду я дядя Никифор.
— Нет, стой! У меня к тебе дело есть! Сейчас мы еще по чарочке, и поговорим!
— А может, сначала поговорим?
— Можно и сначала, но сперва выпьем!
"Да, джентльмены, такими темпами вы быстро до кондиции дойдете. А Вам, сэр, лучше воздержаться, для вашего возраста, да без привычки, и пятнадцать градусов — выше крыши".
— Корней Агеич! Батюшка! Челом тебе бью и в ноги кланяюсь!
Никифор полез из-за стола, намереваясь подтвердить слова делом.
— Сиди уж! — Милостиво разрешил дед. — Чего просить-то хочешь?
— Яви божескую милость, снизойди к нижайшей просьбе…
— Да чего тебе надо-то?
— Заставь век Бога за тебя молить, по гроб жизни…
— Никеша, ты чего, ополоумел?
— Снизойди к нам, сирым и убогим, и обрати взгляд благосклонный…
— Никифор!!!
— А?
— Чего просить-то хотел?
— А я не сказал?
— Кхе! Не то, что бы совсем ничего не сказал, но… как-то невнятно.
— Да? Тогда — еще по одной!
— Давай! — Дед с Никифором приняли еще по одной. — А теперь о деле поговорим. — Напомнил Корней.
— Так уже поговорили же! — Искренне изумился Никифор.