— Надо курить бросать, — виновато ответил пожилой.
— Внимание… Огонь, — тихо-тихо сказал бригадир.
Послышался залп из четырех плевков. Колли и гончая взвизгнули, на мгновение отскочили от приманки, но тут же вернулись и продолжили еду. Лайка, засунув под переднюю лапу черную морду, пыталась дотянуться зубами до торчащего из ее бока шприца. Только палевая сука повела себя странно. Она перестала есть и опять посмотрела на стоявших перед ней людей. Потом сделала по направлению к ним два шага и взвизгнула от боли под правой лопаткой. Ане опять показалось, что собака глубоко вздохнула, как усталый человек, и осторожно пошла к людям.
— Сейчас укусит! — вскрикнула дворничиха, отступая за бригадира.
— Не-а, — успокоил ее пожилой ловец, — хвостом виляет. Не тронет…
Дворняга подошла вплотную к Ане и посмотрела на нее снизу-вверх, задрав палевую морду с черными носом и глазами. Дождавшись ответного взгляда девушки, собака повернулась и стала смотреть на гаражи. Потом опять посмотрела на Аню и опять вытянула острую морду по направлению к гаражам. Она хотела еще раз проделать то же самое, но лапы ее подогнулись. Дворняга опустила брюхо на траву, дернулась, порываясь вскочить, но передумала. Последний раз попыталась поймать Анин взгляд, но не успела и уронила голову. Около мясной приманки уже лежали две рыжие собаки. Только большая черная лайка, наконец, выдернула зубами белый шприц из черного меха и раздавила его зубами. Увидев лежащего на траве вожака, она сделала к ней уверенный шаг, но запнулась и ткнулась тяжелой мордой в траву.
— Спокойной ночи, малыши, — сказал бригадир и хлопнул в ладоши. — Сафари закончено. Грузим, ребята. Семеныч, вколи черному еще кубик. Он мне что-то не нравится.
— А отчетность, Саша? — удивился тот.
— Ну ладно. Грузим…
В этот вечер на столе в кабинете Корнилова и Санчука лежали четыре черных листа, похожих на копировальную бумагу. На каждом из них было полукружье отпечатков, дырявых по краям.
— Ну и что это тебе дало, Санчо?! — кричал Михаил. — Что ты тут увидел, собачий дантист? Что дала тебе эта клыкоскопия?..
Корнилов со свойственной ему привычкой нервно бегал по кабинету и бросал Санчуку один ехидный вопрос за другим, на которые у опера не было ответа. Наконец Санчук принял какое-то решение, взял со стола темный листок без отпечатка собачьих челюстей, догнал бегущего Михаила. Когда же тот резко повернулся, чтобы выкрикнуть очередной вопрос, быстро сунул бумажку напарнику в рот. Зубы Корнилова лязгнули от неожиданности. А Коля Санчук уже рассматривал отпечаток его зубов на свет.