– Будь счастлив, Костиков, если ты думаешь, что я переживаю, ты просчитался! Я…
Спокойствие покинуло девушку и она разрыдалась, произнеся сквозь слезы:
– Я тебе верила, поддерживала, а ты… Ты…
Игорь молча отобрал чемодан, прижал к себе любимую и тихонько шепнул:
– Глупышка, мне никто кроме тебя не нужен. Ты все напридумывала себе, малышка. Я действительно был У Антонины. За ней следил какой-то мужик, а я сидел в засаде. У мусорного бака, пришлось избавляться от этой вони. Ведь запах «Диора» лучше запаха помойки. Пойдем, поужинаем и я все тебе расскажу. Ужасно хочется есть.
На Ирину его слова подействовали успокаивающе, она прижалась к Костикову, вытерла слезы:
– Ты меня любишь? – задала она извечно женский вопрос. – Скажи, любишь.
Костиков улыбнулся, мотнул головой и поцеловал ее. Мир в семье был восстановлен. За ужином Игорь рассказал о преследователи Антонины, его не удачном преследовании.
Рассказ был прерван появлением бабы Дуси.
– Ой, деточки, что я вам расскажу, сейчас только руки вымою и за стол сяду, – проговорила она с таким видом, как будто собиралась поведать военную тайную.
Пока она плескалась в ванной Игорь закончил свой рассказ. Правда ему пришлось начать по новой, так сказать дубль два – персонально для Евдокии Тимофеевны. Рассказ был максимально лаконичным.
Зато баба Дуся начала свой рассказ с самого утра, вспомнив язву-соседку, забытый адрес и подробно поведала о поисках нужной улицы. Все это сопровождалось восклицаниями, шутками-прибаутками, пословицами, увеличившими рассказ раза в полтора. Периодически она делала понюшку табаку и смачно чихала.
Уже лежа в постели, перед тем как потушить свет, Ирина твердо сказала Игорю:
– Завтра, в засаду, я пойду с тобой. Тебе просто необходимо, чтобы рядом была машина.
Игорь понял, возражать – бессмысленно. Если Ирина вбила себе что-то в голову, лучше смириться.
* * *
Утром Игорь решил позвонить своему бывшему однокурснику из милиции Олегу Малышеву. Костиков долго колебался – просить помощи или подождать. Дело в том, что их отношения нельзя было назвать ни дружескими, ни вражескими. Малой, так звали Малышева во времена студенческих будней, всегда и во всем соревновался с Игорем. Он ждал удобного момента, чтобы доказать свое превосходство. Чего греха таить, такое случалось. Вот только в одном он никак не мог добиться успеха. Малышев был глубоко и безнадежно влюблен в Ирину.
Доводы разума здесь были абсолютно бессильны, способный критическим мыслить в других областях, в области сердечной Малой терял контроль над собой. Разум твердил вычеркнуть из жизни Ирину и Костикова, но душа… Малышев получал некое мазохистское удовольствие от общения с Игорем и Ириной. А каждая просьба Игоря была очередным поводом увидеть любимую девушку.