* * *
Игорь не беспокоился о бабе Дусе. Она пропадала не в первый раз и всегда возвращалась целая и невредимая. А сейчас он еще и злился на нее за самодеятельность и непокорность. «Ну и хорошо, – со злорадством думал он, – меньше под ногами путаться будет. Спокойно поработаю, как известные сыщики мирового класса, без всяких подручных и помощничков.
В данный момент он наводил лоск на ботинки. Страсть к безукоризненному внешнему виду была одним из пунктиков Костикова. Вытекала ли она из аристократической внешности, которая просто не допускала небрежного к себе отношения, или была с младенчества заложена в Игоря, который даже во времена, когда деревья были большими, вопил при виде собственных грязных рук и устраивал истерики, если мама одевала его для возни в песочнице в комбинезон, а не в белую рубашку с бабочкой.
Визит к подзащитному, особенно такому, как Модест, просто требовал безукоризненного внешнего вида. Слегка иронизируя, Костиков любил полемизировать с народной мудростью о встрече по одежке и назойливо повторял, что по внешнему виду можно определить и интеллект человека. Он придирчиво осмотрел себя с помощью двух зеркал, последним, любовным жестом тронул бородку и аккуратно закрыл за собой дверь.
Малышев встретил его даже ласково. Видимо, заведомая неудача, которая грозила его сопернику, грела сердце профессионального сыщика.
– Ну, как продвигается расследование? – с ехидцей поинтересовался он, заранее зная, что Костикову крыть нечем.
– Продвигается, – многозначительно и лаконично ответил Игорь, – вообще я хотел бы повидаться со своим подзащитным.
– Помню, помню, – отмахнулся Олег, самолично разрешивший встречу, – забавляйся, Мосолик, пока серьезные люди дело делать будут.
Игорь боялся, что камера предварительного заключения в два счета снимет с Модеста налет аристократичности, но перед ним предстал почти не изменившийся, все такой же аккуратный и подтянутый Красовский. Только синяки под глазами, да потерявший уверенность взгляд выдавал в нем человека, подозреваемого в убийстве собственной бабушки.
– Видите ли, – говорил Модест, неловкой улыбкой словно пытаясь извиниться перед Игорем за то, что ему приходится выслушивать подобный бред, – Борис Ильич Садиков проходит по этому делу свидетелем, так он просто настаивает на моей виновности. Даже на очной ставке выкрикивал какие-то небылицы, будто мы с Сашенькой давно готовили это преступление и буквально терроризировали бабу Асю. Будто между мной и бабушкой давно существовал конфликт из-за квартиры. Божился, будто они собирались расписаться, а я скандалил по этому поводу, боясь, что после смерти ее квартира достанется не нам. Вот теперь следователь и настаивает на этой версии. Но дело не только в том, что он так уверенно обвиняет меня. Я боюсь за Сашеньку.