– И куда только властя смотрют, – радостно поддержала ее Таиска.
Садиков, почувствовав, что нужный ему разговор покидает свое русло, вернул приятельниц к старой теме.
– Не власти ругать надо, это всегда успеется. За Асю заступиться надо. Загубили душу невинную супостаты, и в рестораны шляются.
– Да что ты, не слыхал? Модестку зарестовали. Получит свое, негодник, будет знать, как бабушек убивать.
– Это Модест. А сожительница его, Шурка? При жизни мытарила Асю нашу, без исповеди в могилу отправила. И жирует, на наследство зарится.
– Дак, говорят, не виновная она, один Модест бабушку придушил, – робко пискнула баба Ася.
– Милиция нам не указ! – приструнил ее Садиков. – Нам виднее, кто у нас во дворе кого убил.
– Ой, бабоньки, что делается! – дошло до Паши, – значит, Модест один будет срок мотать, а шалава эта на Аськиной крови соком наливаться?
– Вот-вот, – подытожил Борис Ильич, – нельзя нам, значит, несправедливости этой допустить.
– А что делать?
– Бороться надо, – уже тише, оглядываясь – ответил Садиков.
Игорь совсем спрятался за мольбертом, стараясь принять как можно более безобидный вид. „Начинается“! – мелькнуло у него в голове.
– Надо петицию написать в милицию, – компетентным тоном говорил пенсионер, – привести улики, как тиранила Шурка Асю нашу, написать, что вдвоем с Модесткой они убийство совершили. Не могут глас народа они без внимания оставить! А если оставят, до высших властей дойдем. Надо самим себя оборонять, а то эта молодежь всех нас поодиночке замочит.
– А точно Шурка Асю убила-то? – засомневалась баба Аня.
– Против общества пойти хочешь? – бросил на нее испепеляющий взгляд Садиков.
– Да мне она ничего плохого-то не делала будто, – не сдавалась та.
– А кому она плохое делала? – уперла руки в бока Паша, – убивцы они тем и опасны, что под порядочных маскируются. А про нее нам Ася много понарассказывала, так что не обманет!
– Что-то и не знаю, – закручинилась баба Аня, – не решаюсь я на Шурку напраслину возводить.
– Кто еще не знает? – обвел презрительным взором старушек Садиков.
Под его взглядом одна за другой опускались покорные головы.
– Значит, пишем петицию и собираем подписи по всему городу, – заключил их вождь. Подписей надо собрать как можно больше, хорошо бы хоть тыщ десять.
– Десять? – засомневалась Паша.
– Ну, восемь. В общем, чем больше, тем лучше. В неделю должны управиться.
– Я не пойду, – твердо сказала баба Аня.
– И я, – раздался еще один робкий голос.
– Предатели пусть прозябают, патриоты – за мной, – скомандовал Борис Ильич и часть старушек, гуськом, покорно, пошли за своим руководителем.