– И стала шарить в столе, выискивая того, кто кричал? – ехидно осведомилась Лилька.
– Вот дурила бестолковая, – опять вступил в разговор замогильный голос, – это я ей сказала, что я тут нечаянно захлопнулась и попросилась на волю. А ключ, говорю, в столе заныканый хранится. Вот она и пожалела меня по глупости. Отпустите душу безгрешную, – закинула удочку бабуся.
– Точно, Вован, дай-ка ей пинка и пусть летит отсюда, – поддержала бабусю Лилька.
Она заступалась за Ирину, конечно, не от избытка доброты. Просто ее женская интуиция уже давно вовсю трубила тревогу при виде того, насколько заинтересованные взгляды бросает ее дружок на эту вполне хорошенькую брюнеточку.
– Размечтались, – одним махом Вовчик разбил воздушные замки, созданные было этими тремя такими разными женщинами, – щас всех пораспускаю, мороженым угощу, реверансами раскланяюсь! Ты-то, Лилька, понятно чего за нее хлопочешь. А вот чего эта черепушка трухлявая там вякает? Больно мне это подозрительным кажется.
– Я просто так вякаю, от скуки, – попыталась исправить положение бабуся, – дюже одиноко мне тут томиться.
В этот момент Лилька подошла к своему дружку и стала что-то горячо шептать ему на ухо. Она постоянно кивала в сторону Ирины, оживленно жестикулировала, крутила пальцем у виска, вероятно, пытаясь этим жестом показать, что кто-то из присутствующих обладает не слишком высоким уровнем IQ.
Вован сначала слушал ее без каких-либо эмоций, потом нехотя стал кивать головой, видимо, соглашаясь с тем, что она пыталась ему втолковать. Наконец, последний раз утвердительно кивнув головой, он отстранил подругу рукой, повернулся к Ирине и явным сожалением сказал:
– Ладно, катись, скажи спасибо Лильке. Она у нас телка сострадательная, всех жалеет. Больно твоя мордашка ей несчастной показалось, вот она за тебя и похлопотала.
– Вовчик, – подала голос добрая Лилька, – ты сумочку-то у нее проверь, вдруг что стащить успела?
– И то правда, согласился Вовчик. Не криви губешки-то, давай сюда свой чемодан, – обратился он к девушке.
– Не дам! – прижала к себе сумочку Ирина.
– Не дашь, значит совесть нечиста, – констатировал Вовчик.
Он молча кивнул подчиненному, и тот без предварительных расшаркиваний и прочих церемоний вырвал из рук девушки небольшую кожаную сумку и высыпал ее содержимое на стол. Ирина принадлежала к тем редким женщинам, содержимое сумочки которых было всегда в идеальном порядке. Ничего лишнего! Никаких забытых фантиков или никогда не нужных, но верно носимых с собой мелочей! Пудреница, губная помада, контурный карандаш, блокнот и кошелек. Погрешность в этом идеальном порядке составляла лишь небрежно скомканная бумажка, приметным комочком лежащая среди этих важных для каждой женщины предметом.