Малышев покосился на Бабусю – пока они ехали по загородному шоссе, и никуда не надо было сворачивать, она тоже заметно притихла.
А сама Баба Дуся, как только машины выехала за город в сторону дач и проехала мимо кукурузного поля, вдруг вспомнила свою деревню Вражино, и поняла, как сильно она уже начала скучать по родным местам.
Конечно, в городе – житье интересное, разнообразное, не соскучаешься. Но все же в деревне ничем не хуже, а даже еще и лучше, чем в этом Тарасове, и наверняка лучше, чем в какой-нибудь Москве или даже Мехико.
Но вот только за Горяшкой нужен глаз, да глаз.
Как убедилась баба Дуся, родители предоставили Игорю полную самостоятельность, но все же постоянный присмотр внуку очень даже не помешает.
И еще Бабуся задумалась о том, что уж очень Игорек похож на ее сестру Марию – такой же пригожий, глазастый, мечтательный. То бывает слишком нервный, то вроде бы даже как чересчур умный, а то вдруг возьмет – да и заленится.
Но все же не хватает внучатому племяшке того, что Бабуся называла для себя словом «жила».
В общем, жилы ему пока не хватало, как и его бабушке Маше – недаром же Бабуся всю жизнь свою сестру опекала, и из всяких историй выгораживала, хотя про это потом сроду никто не узнавал.
Вот и с Горяшкой теперь, хочешь – не хочешь приходится возиться, ведь не чужой же человек, а все же родной Машенькин внук…
Но вот Бабуся очнулась от своих мыслей, дала команду сворачивать на дорожку, ведущую к дачному кооперативу, и всем пришлось встряхнуться, причем в самом прямом смысле.
Автомобиль начал вовсю подскакивать на камнях, которыми щедро была усеяна вся дорога, разом выгоняя из излишней задумчивости всех своих седаков.
Дальше надо было идти пешком, и Малышев кивнул Бабусе, чтобы она выходила.
– А вы, влюбленные, посидите пока здесь, – сказал он, оборачиваясь к Игорю и Ирине. – Там сейчас под кустами наши ребята засядут – как бы не подстрелили ненароком.
И действительно, Игорь заметил, что откуда-то подкатили еще две машины, в которых сидели молодые, плечистые ребята в гражданской форме – ни дать ни взять компания, собравшаяся под вечер на шашлычок.
Они бысто выскочили из машины, и, перебросившись несколькими словами с Олегом, так быстро исчезли из поля зрения
и где-то рассредоточились, словно тут же, как в сказке, провалились под землю.
– Не обижайся. Я тебе точно говорю, Пижон – пиво, женщины и работа – это, как написано в какой-то книжке – вещи несовместные. Кто это, кстати, говорил, Ирина? – поинтересовался Малышев. – Ты ведь все знаешь?
– Моцарт. Но только он говорил про гений и злодейство…