– Больно взгляд у него нехороший, как зверя какого. Так-то он вежливый, разговаривает спокойно, а смотреть на него неприятно. Так и кажется, что может в горло вцепиться.
– За что вы так на парня? – удивился Игорь.
– Червоточина в нем какая-то, – сказала Глаша, – наш Дениска-то всегда гоголем таким ходит перед другими, а перед ним и он хвост поджимал.
Из соседней комнаты послышался какой-то звон, а затем раздался звучный голос Генеральши:
– Глаша, помоги мне.
– Хозяйка проснулась, – сказала домработница, – я сейчас.
Она быстро вышла из комнаты.
– Значит, – задумчиво произнес Игорь, – связь очевидна, Иннокентий хорошо знал Дениса и даже бывал в этом доме.
– Теперь нам осталось встретиться с Иннокентием Вершининым, – сказал Игорь, – и не просто встретиться, а учитывая все обстоятельства дела, а также пост, занимаемый его родителем… Думаю, что к этому придется подключать Малышева.
Раздался звонок. Глаша вышла из комнаты и открыла дверь.
– Здравствуйте, – услышал Игорь голос, а затем еще один очень тихий: – здравствуйте.
– Проходите, – сказала Глаша, – Жустьена Карловна у себя.
– Как она? – спросила Даша, входя в квартиру. – Будут сегодня занятия?
– Будут. У хозяйки голова болела, но теперь она встала. Про тебя, Дашенька, спрашивала.
– Спасибо, Глаша. Пойдем, Лерочка.
Даша, ведя за руку маленькую худую девочку в синем платьице, прошла мимо Игоря и Бабуси в комнату.
– Заниматься пришла, – сказала Глаша, – может, хоть хозяйка отвлечется.
– Переживает из-за племянника? – спросил Игорь.
– Переживает не то слово, – ответила Глаша, расправляя складки передника, – сама не своя стала. Даже брату своему звонила, утешала его. На похороны, правда, не пошла, ноги-то больные.
Из комнаты доносились звуки рояля. Даша играла какую-то торжественную пьесу, с большим количеством басовых аккордов. Мелодия то звучала громко, словно поднимаясь ввысь, то замирала, звучала еле слышно. А затем снова набирала силу. И гудела, гудела одна нота, прорезаясь диссонансом, не давая успокоиться, завораживая и проникая в душу.
Мелодия резко оборвалась. Низкий голос Жустьены Карловны что-то объяснял Даше. Мелодия зазвучала вновь, но стала не такой напряженной, звуки полились мягче. Та же мелодия, но узор был немного иным, как будто перевернули калейдоскоп, и сложился новый узор. Снова резкий обрыв, и снова новое звучание. С каждым разом мелодия приобретала дополнительные оттенки, словно окрашивалась в новые тона.
Игорь собирался порасспрашивать Глашу еще, но музыка отвлекала. Она захватывала вихрем звуков и уносила все слова. Даша играла великолепно. Но Генеральша останавливала ее, заставляя снова и снова отрабатывать трудное место.