- Любовь моя, - проворковала милашка осипшим голоском, глядя на меня с бесконечной признательностью, - это так трудно объяснить...
- Ладно, начнем. Во-первых, твои отношения с патроном.
Она потупилась. Пришлось мне восстанавливать картину происшедшего.
- Ты попала к Нини случайно, девчонкой, не соображавшей, что к чему, так? - усмехнулся я. - Но позже разобралась и познакомилась с мужчинами поближе. Любопытно, кто же приоткрыл завесу тайны? Юст? Красивый малый и не без шика... Короче, ты стала его любовницей?
Знаете, что она мне ответила? Эти девицы просто обезоруживают... Она сказала:
- Вроде того.
Вроде того! Дама пускается во все тяжкие, удержа не знает. Однако пост секретарши обязывает, и она проявляет профессиональную уклончивость.
- Каша заварилась из-за племянника, верно?
- Верно.
- Ты не могла не переживать, родная кровь все-таки. Когда оболтус удрал, он явился к тебе и потребовал помощи?
Молчание. Но моя проницательность взяла верх над ее скрытностью. Она подтвердила, слегка кивнув безмозглой головкой.
- Ты спрятала его у Нини?
- Да.
- Где?
- На террасе. Она туда никогда не поднимается.
- И он разбил там лагерь?
- Можно сказать и так.
- Надолго?
- На несколько дней.
- Дальше?
Она пожала плечами.
- Ну нет! - взвился я. - Время ужимок и уверток прошло. Постарайся понять, лапочка, ты скоро окажешься перед судом присяжных! И сколько бы ты ни жеманничала, ни хныкала, ни юлила, из тебя вынут правду по словечку, как ощипывают птицу по перышку. Ты еще допросов не пробовала, медом не покажется!
- Однажды Шарль позвонил в контору. Это было ужасно. Он сказал, что в дом вломился какой-то человек, пробрался по крышам. Испугавшись, Шарль убил его ударом алебарды. Ага... Значит, Келушика прикончил сопляк! История с алебардой, случайно подвернувшейся под руку, вполне тянет на состояние аффекта.
- Понятно. Эта новость тебя взбудоражила, моя очаровательная бука, и ты призналась Юсту, верно?
- Да.
- Ты ему уже рассказывала о паршивой овце из вашего стада, и это облегчало дело... Он велел тебе не распускать нюни и проводил домой, чтобы самому взглянуть, что да как.
Я впал в провидческое состояние, весьма полезное для сыщика. Правда сияла где-то там, далеко, в ночи, словно светящаяся реклама. Вглядываясь, напрягая зрение и мозги, я пытался разобрать надпись. Буквы прыгали, пропадали, появлялись вновь. Я читал то, что можно было прочесть, домысливая остальное. Забавная игра, умственная акробатика называется.
Таким манером я и узнал, что произошло на острове Сен-Луи. Ребекка, почерневшая от страха, является домой под руку с патроном-любовником. Там ее поджидают мертвец и малолетний преступник в бегах. Мальчишку трясет: он только что переступил черту.