– Раздвинь их для меня, Дженет, – прошептал он срывающимся голосом. – Раздвинь ткань пальчиками...
Карета дернулась и остановилась в потоке движения. От толчка пальцы Дженет, раздвигавшие панталоны, скользнули внутрь...
От неожиданности она ахнула и, очнувшись от наваждения, хотела убрать руки, но голос Этана вернул ее назад.
– Тсс! Не суетись, дорогая. Я хочу прикоснуться к тебе там. Я хочу почувствовать, как увлажняется под моими пальцами твоя плоть. – Его голос понизился до хриплого шепота. Исполненный смутной безысходности, он облекал в слова ее самые смелые фантазии. – О, как бы мне хотелось погрузиться в тебя, проскользнуть за бархатистые ворота в это секретное место... Ты знаешь эта место, Дженет? Ты можешь его мне показать?
Она знала, о чем речь, потому что уже находила его в темном уединении греховной ночи, но сейчас все было по-другому, лучше, пронзительнее. С ней был Этан и, глядя на нее, посылал ее телу куда более сильные импульсы, чем те, которые она вызывала сама, экспериментируя с наслаждением в одиночестве. То, что он смотрит на нее, трепеща и изнывая, владеет ею, отдавая эротические команды, – все это делало захватывающий спектакль для единственного зрителя чем-то, что она никогда не сумела бы познать одна.
– Дотронься до себя там, дорогая. До того места, которое набухает и твердеет, как твои клубничные соски. Поласкай себя. Позволь мне увидеть, как ты кончишь...
Она сделала все, о чем он просил, и даже больше. Откинув бессильно голову на подушку спинки и не сознавая, что издает тихие эротичные стоны, Джейн отдалась удовольствию запретных ласк.
– Быстрее, Дженет. Еще, еще!
Она чувствовала, что парит на краю, отчаянно балансируя над пропастью, приближая развязку...
– Ну же, Дженет, давай!
Его голос прозвучал пронзительным звериным рыком.
Джейн словно только и ждала этой команды. Она взвилась над бездной, устремляясь в звездное небо, а потом, всхлипывая и сотрясаясь, стала медленно возвращаться к действительности. Ее сердце колотилось как бешеное, во рту пересохло, бедра подрагивали, когда тело переживало последние отголоски сладких спазмов.
Джейн сделала судорожный вдох, потом еще, словно разучилась дышать. Теперь ей надо было вспомнить, как ее зовут и кто она есть...
Сидя напротив в состоянии мучительного возбуждения, Этан уловил момент, когда Джейн, придя в себя, со свистом втянула в легкие воздух и, издав испуганный всхлип унижения, начала суетливо возиться с платьем, торопясь прикрыть голое тело. Он бесстыдно смотрел, как она прячет под смятыми юбками колени, и даже не попытался отвести глаза, когда она, воюя с корсажем, стала натягивать его на обнаженную грудь; он считал, что заслужил каждый миг этой сладкой муки, и не хотел лишать себя ни единого момента удовольствия.