– Что насчет Карлтон-Хауса?
Этан прервал поиски любимого графина и обернулся к гостю:
– Я все понял. Спасибо, что устроил мне этот визит. И как поживает Чудаковатый старец?
– Он в порядке, но тревожится за тебя. Похоже, он думает, что сделанное открытие тебя расстроило.
Этан опустился в кресло.
– Расстроило? С чего бы вдруг? У тебя имелись причины мне лгать: национальная безопасность и все такое.
– Да, национальная безопасность и все такое. – Коллис вдруг нахмурился. – Тебя что-то беспокоит, не так ли? Возможно, Мейвелл?
Этан откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза. Коллис был его другом с тех пор, как они ходили в коротких штанишках, и ему очень хотелось довериться... даже посоветоваться, но Коллис – «лжец» до мозга костей, а это значит...
– Да нет, все в порядке. Мейвелл, похоже, проникся ко мне доверием.
– В самом деле? Он предложил тебе место в своей организации?
Да, предложил.
– Нет, пока нет.
На лице Коллиса отобразилось разочарование.
– Ладно, не расстраивайся, ты скоро с этим справишься.
– И еще я рад, что ты правильно расценил эпизод с Джорджем. Теперь ты все знаешь. Джордж тебе симпатизирует, и он уверен, что ты никому не проболтаешься.
Бросив еще несколько ободряющих слов, которые Этан пропустил мимо ушей, Коллис наконец ушел, оставив хозяина дома гадать, почему он солгал своему лучшему другу. Он вообще не понимал, на чьей он стороне, и лгал всем, как, впрочем, делал всегда.
Тогда почему они продолжают ему доверять? Разве они не догадываются, что, кроме разочарования и предательства, ничего от него не дождутся?
Это уже случилось с Джейн, которую он сначала завлек в свои объятия, потом отправил в Бедлам, а дальше, если поддастся искушению, женится на ней.
И тогда Джейн возненавидит его.
Точно, возненавидит. Преданная маленькая британка, она станет его презирать до конца жизни.
И все же она будет принадлежать ему. Обладать ею, свободно и открыто назвать своей единственной – разве не это для него главное?
И погубить ее навеки? Нет, он не мог на это пойти.
Любовь – жестокая дама и, похоже, даже более требовательная, чем удача. Этан всегда смеялся над этим романтическим чувством, а теперь стал, кажется, его послушным слугой. Он даже находил странным, что не выбит из колеи всепоглощающей любовью, которую испытывал к Джейн.
Ответ был простым, таким простым, что Этан недоумевал, почему не понимал этого раньше. Любовь и была Джейн. Она заключала в себе все, что делало жизнь прекрасной: исполненные лени утренние часы, ласковые слова и кошачье урчание. Независимо от того, проведет ли Джейн эти утренние часы в его объятиях или нет, мир нуждался в ней больше, чем в нем.