Сюзанну подсадили на осла, где она устроилась между тюками, свесив ноги на одну сторону.
— Adieu, papa, petits.[11]
Она кивнула отцу и детям. Дебора взобралась Бертрану на спину, он взялся за свободный конец веревки, закрепленной на недоуздке, почмокал, ударил осла пятками в бок и быстро двинулся вниз по горной тропе. Этьен и Маленький Жан отправились, проводить их до поворота на Эль, где они и должны были присоединиться к кортежу герцогини. Сюзанна оглянулась и не сводила взгляда с Изабель, пока не исчезла из виду. Лицо ее было бледно и печально.
— Дедушка, почему они уезжают? Почему Дебора уезжает? — спросила Мари.
Почти ровесницы — всего неделя разницы, — кузины всегда были неразлучны. Жан отвернулся. Мари пошла в дом следом за Изабель и примостилась рядом с Анной, занятой огнем в очаге.
— Почему, ну почему Дебора уехала? — повторяла она, пока Анне это не надоело, и она отшлепала внучку.
Война войной, а урожай не ждет. Мужчины, как обычно, отправились в поле, а Жан — на косовище, неподалеку от дома. Вопреки обыкновению Изабель за ним не последовала, они с Мари остались дома помогать Анне делать варенье. Маленький Жан и Якоб, хоть рост едва позволял ему удерживать грабли, трудились с отцом и дедом, сгребая рожь в снопы.
Изабель с Анной почти не разговаривали, словно отьезд Сюзанны замкнул им уста. Изабель дважды отвлекалась от дела, глядя куда-то в пространство и чертыхаясь, когда ладони ей обжигали горячие сливы. В конце концов Анна оттолкнула ее в сторону.
— Варенье слишком дорогая вещь, чтобы попусту разбрасываться добром.
Занявшись мытьем посуды, Изабель часто выходила па порог глотнуть свежего воздуха и послушать тишину, разлитую в долине. Как-то раз за ней последовала Мари. Она встала рядом с матерью на пороге, вытирая ручонки, красные от сливового сока, — она перебирала плоды, откладывая в сторону незрелые и гнилые.
— Maman, — наученная горьким опытом, девочка говорила тихо, — maman, почему они уехали?
— Потому что им страшно, — секунду помолчав и вытирая пот с висков, ответила Изабель.
— Страшно чего?
— Они боятся плохих людей, которые могут сделать им больно.
— К нам идут плохие люди?
Скрывая от Мари дрожащие руки, Изабель засунула их под фартук.
— Да нет, chérie,[12] не думаю. Просто они нервничают, ведь у Сюзанны скоро будет ребеночек.
— А скоро я увижу Дебору?
— Скоро.
От отца Мари унаследовала голубые глаза и, к радости Изабель, его же светлые волосы. Окажись они рыжими, Изабель обязательно перекрасила бы их соком черного каштана. Сейчас Мари смотрела на нее своими блестящими глазками пристально и тревожно. Изабель не умела лгать дочери.