— Одеваемся мы с тобой похоже, и судьбы у нас похожие, — вдруг среди смеха грустно сказала Тоня, — без мужей, без детей…
— Эй-эй, подруга! — возмутилась Надя. — Что за тон, чего это ты нас отпевать принялась? Мы пока еще живы! Вроде уверяла меня, что все будет хорошо, а выходит, обманывала бедную девушку?
— Тогда пошли кофе попьем, — предложила Тоня.
— Чтобы вообще до утра не спать?
— Нет. Будем клин клином выбивать. У меня, между прочим, есть настоящий бублик с маком.
— Свежий?
— Сегодня утром покупала.
— Конечно, я хочу бублик. Сто лет не ела. С маком… Кстати, а где твоя кошка?
— У меня нет кошки.
— А то было бы как в детстве: кофе с молоком, бублик с маком и кошка на коленях.
— Я могу позвать Джека.
— Представляю, такая громадина — на моих коленях! — рассмеялась Надя.
Тоня охотно ее смех подхватила, явственно увидев картину: громадный пес устраивается на далеко не полных коленях подруги.
Как ни странно, после кофе и бублика с маком обе они в самом деле быстро заснули. Причем не в своих спальнях, а прямо в гостиной. Надя на диване, а Тоня принесла себе из коридора куртку, в которой лазала по горам, — длинный толстый пуховик, укрылась им и заснула прямо в огромном кресле, что досталось ей от прежних хозяев.
Утром Тоня поднялась непривычно поздно. И то потому, что в калитку позвонила Полина — молочница, которая каждое утро развозила молоко своим постоянным покупателям.
— Ты мне последней привози, — как-то пошутила Тоня, — чтобы я к твоему приезду выспаться успела.
Полина, очевидно, рассудила, что в каждой шутке есть доля правды, и в самом деле стала приезжать к ней последней. На своем двухколесном велосипеде, к которому ее муж Павел приварил небольшую тележку. Полина ставила в нее молоко в полиэтиленовых полуторалитровых бутылках.
Молочница покупала их в некоей фирме, которая разливала местную минеральную воду, по уверению «разливателей», ничуть не худшую, чем та, что привозили из Минвод.
Увидев заспанную Тоню, Полина искренне удивилась:
— Чё, я опять рано приехала? Дак одиннадцатый час!
— Ну и что же, а знаешь, когда я легла? В три. Ко мне подруга приехала. Из Америки. Полтора года не виделись…
Ляпнула, не подумав, и обеспокоилась: неужели так важно, откуда приехала Надя. Но Полина заинтересовалась:
— И чё рассказывает?
Тоня совсем уже перестраховщицей стала. Кому будет хуже, если она расскажет женщине об Америке, в которой та никогда не сможет побывать?
— Говорит, недаром они наших женщин в жены берут. Им нужно, чтобы жена пахала как лошадь, а кто, кроме русских, может это делать?