3
— Кто здесь?!
Гангея резко обернулся, успев взглянуть на укрытое багровым бархатом тело царицы.
Нет, Сатьявати была мертва. И молчала.
— Это я — вольный Ветала, дух жизни-в-смерти, — чуть громче прошелестел голос.
Теперь Грозный разглядел, что один из кругов света, отбрасываемых светильниками-лилиями, изломал границу. Похоже, темнота наконец-то собралась с силами и пошла в наступление. Черная мара висела в воздухе на расстоянии вытянутой руки от регента, внутри мара клубилась дымчатыми струями, лениво перетекая и меняя форму, едва ты успевал вглядеться в нее.
— Днем мы прозрачны и плохо видимы, — любезно сообщил Встала. — Но днем нас обычно не призывают.
— Ты пришел за телом царицы? — неприязненно осведомился Грозный. — Зря! Ищи поживу в другом месте!
Сердце билось спокойно: если россказни о Веталах — правда хотя бы на треть, реальная угроза покойнице или ему самому отсутствует.
— Я пришел вернуть долг, Грозный.
— Не пытайся заморочить мне голову, Живец! Ты и твои собратья — вас всегда интересует одно!
— Почти всегда, — уклончиво возразил Встала. — Да, я хотел бы войти в царицу, но жалкий остаток ее сил меня не прельщает! Я хочу знать: что увидела она девять лет назад, когда князь гандхарвов Читрасена убил своего тезку, царевича Читру! Тогда царица призвала моего брата, чтобы доподлинно выяснить, как это произошло.
— Призвала твоего брата? — ошарашенно переспросил Гангея, боясь поверить словам Живца.
— Ну, не сама призвала, — по-своему истолковал замешательство регента Живец. — Ей помогал один престарелый брахман, который к концу обряда умер.
«Исчезнувший советник! Боги! Это косвенным образом подтверждает слова духа!..»
— Расскажи, что тебе об этом известно, — голос Гангеи был ровным, но внутри регент весь дрожал от возбуждения, как охотничий леопард, взявший след. — Если ты сумеешь убедить меня, я, может, и разрешу тебе сделать то, зачем ты явился.
— Они вызвали моего брата, чтобы он вошел в тело сотника-самоубийцы и показал им последние минуты битвы у Златоструйки, — продолжил Живец.
«Труп Кичаки тогда тоже исчез… Сходится!»
— До этого момента я был рядом, надеясь на поживу, потом брат вошел в сотника, мне же тела не досталось, и я покинул их. Однако вскоре до меня долетел предсмертный крик брата, и я примчался обратно так быстро, как только смог. Брат был мертв, брахман тоже — думаю, старик умер к концу обряда, и брат вошел в его тело, когда труп сотника разложился окончательно… А рядом лежала старуха. Она была без сознания, и я с трудом узнал в ней царицу.
— А еще? Там был кто-нибудь еще?! — почти выкрикнул Гангея.