И если Песнь Господа в исполнении Черного Баламута еще можно как-то списать на отчаянную попытку Опекуна спасти положение, то все остальное… Да и зачем она понадобилась Вишну, эта самая «Великая Бхарата»?! Самолюбие тешить?! Приношениями обжираться?! Славословиям внимать?!
Зачем?!
Ведь хоть тридцать три Великих Бхараты нагромозди друг на друга, от земли до неба — Упендра останется Упендрой, Индра Индрой, Шива как был Разрушителем, так и будет, а люди… А что люди?
И я вдруг отчетливо увидел, прежде чем развести руками.
Словно белое золото проклятой пекторали вновь воссияло передо мной, поле боя, беззвучно трубят слоны, оцепенели люди, чье-то тело простерлось ничком у накренившейся колесницы, руки разбросаны в разные стороны, изломаны углами — и неправильная молния, бьющая в небо из этого плотского креста, громовой ваджры, свастики…
Когда все исчезло, я все-таки развел руками.
* * *
Размышлять — занятие для Громовержца не слишком привычное. Но ничего, я быстро учусь! А пока оборвем-ка те плоды, что висят под самым носом.
— Слушай, Кала… извини за откровенность, но… это всегда так?! Ну, как у нас с тобой было? Я ведь у тебя наверняка не первый?
— Не первый, — кивнуло Время с отчетливым намеком «И не последний!». — И так бывает почти всегда. Если, конечно, сильно захотеть… Да, именно захотеть. Провидеть будущее — почти невозможно, ибо эти капли еще в кувшине, а прошлое — что рассказывать, если ты видел сам!
Будущее! Суры-асуры, мне и в голову не пришло!..
— И кто еще разгуливал с тобой по прошлому? — улыбка вышла кривой и за двадцать шагов отдавала фальшью. До тошноты.
— Ну ты и вопросы задаешь, Владыка! — Если Кала даже только притворилась обиженной, то сделала это очень натурально. — Облагодетельствовал бедную женщину и давай с перуном у горла выпытывать имена предыдущих любовников?!
— А ты посмотри на это с другой стороны: Стогневный Индра желает знать, кто в Трехмирье слишком интересуется прошлым? Или, того больше, — будущим?
— Успокойся, Владыка: среди этих счастливчиков нет ни асуров, ни ракшасов, ни… А может, ты просто ревнуешь?
Она лукаво усмехнулась, и у меня малость отлегло от сердца — все-таки обида Калы оказалась напускной!
— А даже если и так? — Я сжал ее плечи и окунулся в сияние звездных глаз. — Боишься, что пойду глушить ваджрой направо и налево?
— С тебя станется! — Теперь она уже откровенно хихикала, отворачивая раскрасневшееся лицо в сторону. — Ладно, уж одного-то ты точно не тронешь… Небось отлично знаешь, что значит — убить брахмана! А за собственного родового Наставника вдвое причитается!..