Судья встал. Ударив кулаком по столу, он крикнул:
— Вы лжете!
Истинная Мудрость сжался в кресле. Он пытался что-то сказать, но судья не останавливался:
— Посмотрите на эту картину, последнее творение великого и святого человека, которого вы убили, подлив белладонну в чашку, которую именно здесь он после обеда и выпил! Вы осмелитесь утверждать, что можно за один час проделать такую работу? Поглядите, как тщательно прописан мех, как точно переданы скульптурные мотивы резного стола! Такая работа потребовала бы не меньше двух часов. Вы лжете, утверждая, что Нефритовое Зеркало сел за работу в момент, когда вы его оставили. Картина была написана утром, задолго до полуденной трапезы.
— Не говорите со мной подобным тоном! — гневно воскликнул Истинная Мудрость. — Нефритовое Зеркало был умелым художником. Он писал быстро. Не потерплю…
— Хватит болтовни! — возразил судья. — Этот кот, любимое животное жертвы, сегодня оказывает последнюю услугу своему хозяину. Посмотрите-ка на его глаза: зрачки совершенно расширены. А вот если бы он был написан летним полднем в прекрасно освещенной комнате, его зрачки образовали бы узкие щелочки.
Настоятель судорожно вздрогнул, глядя на картину. Проведя ладонью по лбу, он сказал мертвым голосом:
— Я хочу в присутствии учителя Суеня сделать заявление.
— Как вам угодно.
Судья снова свернул картину и спрятал ее в платье. Истинная Мудрость провел их по монументальной лестнице. Внизу он заметил:
— Буря окончилась. Мы можем пройти большим двором.
Камни мостовой были еще залиты водой после недавнего ливня, двор усыпала битая черепица. Впереди, рядом с настоятелем, шел судья, Тао Ган и поэт шли за ним.
Достигнув юго-западного угла двора, Истинная Мудрость открыл дверь узкого коридора, который привел их к началу винтовой лестницы.
Они собирались вступить на нее, когда звучный голос спросил:
— Какого черта вы бродите там посреди ночи? С фонарем в руке появился учитель Суень Мин. Судья объяснил:
— Отец настоятель желает в вашем присутствии сделать заявление.
Подняв фонарь, учитель Суень удивленно их разглядывал.
— Поднимемся в мою библиотеку, — сказал он, — здесь слишком много сквозняков для серьезного разговора. Кивнув на Тао Гана и Цун Ли, он спросил:
— Необходимо ли присутствие этих двух особ?
— Да, ваше превосходительство. Это важные свидетели.
— В таком случае возьмите мой фонарь, я знаю дорогу. Судье, который уже не чувствовал земли под ногами, подъем показался бесконечным. Когда они наконец добрались до верхней площадки лестницы, первым ступил на нее Суень Мин, за которым шел настоятель. В момент, когда судья собирался последовать их примеру, учитель Суень воскликнул: