– Нет, только Мария. Ей восемнадцать, и она талантливая виолончелистка. Они с тетей переехали ко мне после смерти моей матери, и, так как они бедны, я решила взять заботу об образовании сестры на себя. Еще одна причина, по которой я ушла из управления, – это моя любовь к независимости.
– Может, ты тоже играешь на каком-нибудь инструменте?
– Нет, но я люблю петь. – С этими словами она вылила яйца на сковородку.
– Ты полна сюрпризов. Спой что-нибудь.
– Только не тогда, когда готовлю. Мне нужно сосредоточиться.
– Да, я забыл: готовить – это не твое призвание. Но, честно говоря, наблюдая за тобой у плиты, этого не скажешь.
Она взглянула на него через плечо.
– Я ведь не говорила, что не умею готовить. Я сказала, что не особенно люблю это занятие.
Он подошел к ней и обнял ее за талию.
– Мне кажется, ты все делаешь превосходно, особенно…
Он начал целовать ее шею, плечи. Мурашки побежали по ее телу.
– Ты отвлекаешь меня. У меня все сгорит.
Прикосновения его губ будили в ней желание, и, не в силах бороться с ним, она повернулась. Ее руки обвили его шею, и через мгновенье она была уже на верху блаженства, целуя его теплые влажные губы.
Несколько мгновений спустя послышалось шипение бекона на сковородке, Джоселин улыбнулась и оттолкнула его.
– Мы не можем заниматься этим постоянно, Донован. Нам нужно позавтракать.
Он поцеловал ее в щеку и вернулся к столу.
Пока Джоселин заканчивала готовить завтрак, они говорили о ее сестре Марии, потом о Центре помощи детям.
За завтраком они обсуждали, что будет, когда полиция найдет Коэна, и насколько Донован будет вовлечен в судебные процедуры.
Наевшись, Донован встал и собрал тарелки.
Джоселин хотела тоже встать, но он остановил ее:
– Нет, сиди и наслаждайся кофе. Я сам все сделаю.
«Он просто прелесть», – подумала она, награждая его поцелуем.
Взяв чашку с кофе, она вышла на веранду, чтобы полюбоваться видом на озеро. Уютно устроившись в шезлонге, она пила кофе маленькими глотками и думала о том, какую великолепную ночь провела с Донованом, о том, как в самый интимный момент она чуть не заплакала от радости.
Джоселин недовольно поежилась в кресле. Что она делает? Она всегда была на высоте и никогда не нарушала главное правило своей работы – не сближаться с клиентом. И все же она здесь, с Донованом, проводит, наверное, самые счастливые дни своей жизни. Она хочет быть рядом, хочет своими поцелуями залечить ту рану, которая осталась в глубине его сердца от потери родителей.
Она хочет сделать его счастливым, показав, как прекрасна может быть продолжительная любовь.