Следопыты бросились за ним…
— Прошу прощения, джентльмены. — Перед ними возник дежурный — пожилой человек, в черной, словно у гестаповца, форме. — Разрешите узнать, по какому вы делу?
— Прочь с дороги, болван! — взревел бригадир, но в эту минуту двери лифта сомкнулись, и «Косматый» исчез из глаз.
Делать было нечего, пришлось объяснять дежурному, что им нужно повидать одного человека.
— Тогда вам помогут вот эти дамы, — сказал дежурный, незаметно, но решительно оттесняя Рональда и бригадира к столу справок.
Две безупречно одетые женщины с бесстрастными лицами подняли на них глаза.
— Если вы назовете фамилию нужного вам лица, — сказала одна из них, — мы его разыщем.
— У нас секретное дело. Черт побери, вы что, не знакомы с «Положением о государственных тайнах»?
— Каким положением?
— Ш–ш–ш–ш!.. — зашипел бригадир, словно вестибюль был битком набит шпионами.
— Но поймите, — женщина тоже невольно перешла на шепот, — мы не знаем, кто вам нужен, как же мы можем вам сказать, где его найти?
— Идиотки! Кто здесь представляет службу безопасности? Мне надо с ним поговорить.
— Одну минутку. Дамы зашушукались, укрывшись за батареей телефонов. Рональд видел, что вокруг него и бригадира смыкается кольцо стражей в гестаповской форме. Если бы только старый дурак позволил ему вести переговоры…
Наконец одна из дам позвонила куда–то. Она говорила еле слышно, но Рональд все же сумел разобрать:
— Бути? Слава богу, вы на месте… Да, двое. И, по–моему, из самых опасных.
Кавендиш Бутхорн положил трубку и вышел из своего кабинета, потом вернулся и сказал секретарше:
— Я скоро приду, Кей, внизу двое каких–то чудаков. Нужно их срочно утихомирить. Несмотря на срочное дело, прошло минут двадцать, пока он добрался до вестибюля. Он был популярной личностью, и ему приходилось по дороге останавливаться с каждым встречным.
Кавендиш Бутхорн, по прозвищу Бути, происходил из семьи землевладельцев, которая в иное время определила бы своего слабоумного младшего отпрыска на церковное поприще. Теперь его пришлось устроить в Би–Би–Си. Он был человек покладистый и совершенно неспособный ни к какому делу. За сорок лет чем только ему не пришлось заниматься — он вел детские передачи, комментировал скачки, переходил из отдела в отдел, а теперь ведал приемом посетителей.
Должность эта была не такой легкой, как может показаться. Дом радиовещания постоянно осаждали всевозможные чудаки. Более солидное учреждение не постеснялось бы вышвырнуть их за дверь. В Би–Би–Си, однако, памятуя о своем долге перед обществом, таких визитеров уговаривали покинуть здание по своей собственной воле. Эти мирные уговоры как раз и составляли обязанность Бути.