— Сюда, сюда! — чуть громче крикнула Маша.
Взгляд Ивана остановился на зарешеченном окошке, за которым маячило лицо девушки.
— Маша! — воскликнул он, ползком выбираясь из-под опунций.
* * *
— Ну что мы здесь делаем, капитан? — недовольно спросил сержант Нечитайло у Михаила Полуподвального. — В ковбоев играем?
— Отставить вопросы! — рявкнул капитан. — Я веду наблюдение.
— А толку-то! — зевнул Нечитайло. — Вам ведь полковник Спиртягин ясно объяснил — оставить Родина в покое.
— Чихал я на полковника Спиртягина, — процедил сквозь зубы Полуподвальный, пристально вглядываясь в бинокль.
— Чихать-то вам, конечно, никто не запретит, да ведь разжалуют в участковые, а то и вообще из органов уволят, да еще без выходного пособия.
— Заткнись, Кассандра! — простонал капитан.
— А при чем тут кассация? — удивился Нечитайло. — В таких делах кассаций не бывает.
— Тихо! Кажется, там, в кустах, что-то шевельнулось! — воскликнул непобедимый шериф Дикого Запада.
— Где? — заинтересовался сержант.
— Вот там, внизу, в зарослях дрока недалеко от дальнего конца виллы Генсека.
— Ничего не вижу, — покачал головой Нечитайло.
— Конечно, не видишь, ты же без бинокля. Там прячутся какие-то люди.
— Точно, капитан, глядите! — возбудился сержант. — Вижу теперь! Они на дерево лезут, явно хотят с заднего двора к Родину в гости зайти. Интересно, кто это.
— Я знаю кто, — подстраивая бинокль на резкость, удовлетворенно сказал Михаил. — Испанская секс-бомба Мириам Диас Флорес, испанский же журналист и еще какой-то верзила. Думаю, это тот самый сексуальный маньяк со спущенными штанами, который произвел неизгладимое впечатление на нашего Жорика. Вроде его называли Гариком Костоломом, хотя не думаю, что это его настоящее имя.
Удовлетворив свое любопытство, Нечитайло снова погрузился в ленивую полудрему.
— Интересно, что они там забыли, — зевнув, без особого интереса произнес он.
— Думаю, они надеются освободить маркиза, — сказал Полуподвальный.
— Блажен, кто верует, — скептически поджал губы сержант.
Леха Мохнатый внимательно прислушался. Вокруг было тихо. Слух у Лехи Мохнатого был превосходный. Если бы кто-то пошел по коридору, у Лехи осталось бы время, чтобы спрятать следы своего рокового греховного увлечения.
Начальство уже пару раз засекало Мохнатого в самый ответственный момент, когда он, тяжело дыша и отключившись от внешнего мира, был погружен в свои переживания, приближаясь к самой кульминации… Это было ужасно. Сам Родин, вызвав провинившегося охранника на ковер, сказал, что в следующий раз он самолично отрубит ему руки.