Кассирша приняла купюру с откровенным удовольствием.
— Они взяли билеты в Ханты-Мансийск, — уже более любезным тоном сказала она.
— Они?!!
— Блондинку сопровождал очень симпатичный молодой человек, — злорадно сообщила кассирша, с любопытством наблюдая за изменениями, происходившими с лицом Гарика.
— Во сколько вылетает самолет? — взвыл Костолом.
— Он уже в воздухе, — улыбнулась кассирша.
Использовав свои связи в русском консульстве, Альберто за три дня ухитрился оформить въездную визу. В Москве маркиз пересел на самолет, вылетающий в Сочи, и вскоре уже любовался в иллюминатор причудливым рельефом кавказских предгорий.
В кармане пиджака у него лежал англо-русский электронный переводчик и листок с номером мобильного телефона корреспондента немецкого телевидения Гисберта Брауншвейга, который в данное время работал в Чечне и, возможно, смог бы помочь ему выйти на террористов.
Телефоном маркиза снабдил Хосе Мануэль, который пообещал держать с ним связь и, если получит какие-то новости о заложниках, позвонить ему в гостиницу «Жемчужина», где Альберто должен был остановиться.
Маркиз без проблем миновал паспортный контроль и, с любопытством озираясь по сторонам, вышел из автовокзала. Он без труда отыскал стоянку такси.
— Отель «Тсемчутсина», — с трудом произнес он непривычное слово. Звук «ж» в испанском языке отсутствует.
Мириам Диас Флорес была вне себя от бешенства. Она уже несколько дней подряд не могла дозвониться до маркиза, а слуги категорически отказывались сообщить какие-либо подробности о его местонахождении.
Преодолев свою почти патологическую неприязнь к матерям возможных кандидатов в мужья, модель даже попыталась навестить Марию Терезу в госпитале Сан-Пабло, но к маркизе ее не пустили, сославшись на то, что состояние здоровья больной не позволяет ей принимать посетителей, не относящихся к членам семьи.
На пятый день Мириам твердо решила ворваться в дом маркиза и оставаться там до тех пор, пока не объявится хозяин.
* * *
Хосе Мануэль тоже не чувствовал себя спокойным. Его терзало жестокое и неутолимое любопытство. Журналистская интуиция Чемы подсказывала ему, что объяснение интереса к судьбе чеченских заложников, которое дал ему Альберто, не стоило выеденного яйца.
Конечно, маркиз действительно мог дать обет, но это было слишком не похоже на него — бросить больную мать в критическом состоянии и отправиться спасать никому не известных русских. Если он хотел совершить нечто угодное Богу, он мог бы сделать это в Испании или по крайней мере в испаноговорящей стране. Но почему Россия? Хосе Мануэль чувствовал, что за этим делом скрывается материал, на котором он сможет сделать себе карьеру.