Внутри таверны радовали глаз яркие жёлтые афиши с крупными чёрными буквами, извещавшие о различных борцовских турнирах. Фамилия «Шварцвальд» на них была обведена красной рамкой, причём явно не типографским способом. Под одной из таких афиш за накрытым столом сидел человек в длинном плаще и шляпе с опущенными книзу полями.
– Кажется, вы ещё не знакомы, – сказал Кон Бертельс. – Полковник Мортимер, странствующий рыцарь из Каролины. Дядюшка Шварцвальд, бродячий чемпион из Гамбурга. А это наш гость из Нью-Йорка, инспектор Фогель, детективное агентство Боулза.
Инспектор Фогель молча приподнял шляпу ровно настолько, чтобы на секунду показать гладко выбритый череп.
– Ах, мистер Мортимер, – пропел дядюшка Шварцвальд, – как шаль, что я не могу фытать свою точь замуж за вашего сына. Мортимер! Это звучит, как гимн! Какое потомство могло бы получиться от наших тётей. Арнольд Мортимер, наш внук, положил бы на лопатки всех этих янки, французов и макаронников!
– У меня, к сожалению, нет сына, – заметил полковник, усаживаясь за стол напротив Фогеля.
– Не пета, у меня всё равно нет точери, – дядюшка Шварцвальд горестно развёл руками. – Но вы же понимаете, Арнольд Мортимер это совсем не то, что Арнольд Шварцвальд. Человек с фамилией Шварцвальд никогда не станет чемпионом в этой стране. Может быть, в Иллинойсе. Но не в Калифорнии, не в Канзасе, не в Луизиане. Я был в разных штатах, и мне нигде не давали победить. Томпсон, Харди… Победу давали им. А Харди на самом деле Гардье, лягушатник. Мне тоже предлагали новое имя, например, Джо Форрестол. И тогда я бы стал чемпионом Мериленда. Но вы знаете, что я им сказал. Я сказал, что человек должен оставаться самим собой даже в Мериленде.
На протяжении этой патетической речи дядюшка Шварцвальд не забывал подавать на стол судки, салатницы, соусницы и маслёнки, а на финальной фразе водрузил посреди стола необъятное блюдо с ещё шипящими ломтями жареной свинины. К этому лёгкому завтраку были также поданы полуметровые кружки с пивом. Кон Бертельс потёр руки, плотоядно улыбаясь, и первым вонзил свою вилку в брызнувший соком кусок на сковороде.
Завтракать в таверне было принято молча, не отвлекаясь на комплименты и светские анекдоты. Наконец, тяжело отдуваясь, Кон Бертельс отодвинулся от стола и сказал:
– Мистер Фогель, наверно, вы хотите что-то рассказать полковнику?
– Наверно, хочу, – Фогель снял шляпу и вытер салфеткой губы, щёки и лоб. – Сигару?
– Нет, спасибо.
– Не отказывайтесь, не отказывайтесь, полковник, – посоветовал Кон Бертельс, протягивая руку к деревянной шкатулке, которую раскрыл на столе инспектор Фогель и в которой лежали шоколадного цвета сигары с красно-золотыми ярлычками. – Что может быть лучше контрабандной сигары?