— Спасибо. — Аня улыбнулась сквозь слезы. — Спасибо…
— Перестань. Все, забыли, проехали. Пей чай, а то он остынет.
— Вы торопитесь? Я вас задерживаю?
— Ты меня не задерживаешь, не волнуйся. Но дело вот в чем — у меня пропала собака. Я распечатала тридцать объявлений, и мы с Павликом должны сегодня их развешать в нашем районе. Нужно успеть до ночи, а ходить придется много. Не поможешь?
— Конечно.
* * *
Белые листы норовили отвалиться от холодных столбов, измазанные клеем и замерзшие пальцы плохо слушались. А половина объявлений все еще лежала в Светланиной сумке. Пашка не жаловался, но видно было, что он замерз. Грела его только мысль о том, что своими трудами они приближают обретение любимой собаки.
— Мам, а вот человек, который Дуську видел, он когда объявление прочтет?
— Не знаю, сынок, но надеюсь, что скоро.
— А если, когда он пойдет, темно будет? Как же он прочтет, что пропала собака?
— Ну, разглядит как-нибудь. Или потом утром пойдет на работу, тогда и увидит.
— А где он Дуську видел?
— Паш, ну откуда я знаю? Если бы знала — пошла бы туда и взяла Дуську, а не таскалась здесь с объявлениями…
— А…
* * *
Анечка почти не участвовала в общих разговорах — только сначала расспросила, как пропала собака. А потом ходила вместе со Светланой и Павликом, клеем намазывала объявления, расправляла их на столбах, размышляла вслух, куда еще можно пойти. Но видно было, что ей хорошо бродить так по улицам, участвовать в каком-то семейном деле, помогать Свете…
Наконец последняя бумага оказалась на столбе.
— Думаю, мы заслужили хороший ужин. Никто не против? — Светлана чувствовала, что надо придумать какое-то приятное завершение вечера.
— Конечно, не против! А соку купишь? — Пашке идея явно понравилась.
— Обязательно куплю. И соку, и зефира… Можно на ужин пиццу испечь. Аня, ты еще не торопишься домой? Я потом тебя провожу…
— Нет, я не тороплюсь. И провожать меня не надо — мне от троллейбуса два шага, дом на проспекте, темных дворов, как у вас, нет.
— Ну и хорошо.
По дому разливались тепло, аромат горячего хлеба, плавящегося острого сыра, смеси приправ. Павлик и Аня на диване рассматривали фотографии, Ольга Ивановна, сидя в старом, но очень удобном кресле, зашивала Пашкины брюки, которые он умудрялся рвать каждую неделю.
За окном чернели ранние зимние сумерки.
Света решила накрыть красивой скатертью журнальный столик в своей комнате, достала фарфоровые тарелки, которые остались от бабушки, разлила сок по высоким стаканам тяжелого темного стекла, выложила на блюдо красивую пиццу. Ярко-красные помидоры под расплавленным желтым сыром, молочно-белый зефир в бордовой вазе, оранжевые кружки нарезанных апельсинов — стол получился красивый и праздничный. Ольга Ивановна с укоризной смотрела на приготовления: