Кен не спорил. Пока он думал, я следил за ним, замечая мельчайшие движения мускулов его лица, видя, как он переходит от одной процедуры к другой. Потом он покачал головой, нахмурился и огорченно откинулся на спинку стула.
— Ничего, абсолютно, — отрезал Кен. — Ничего, кроме… — Он замолчал в нерешительности, неуверенный в своей догадке.
— Кроме чего? — спросил я.
— Видишь ли, Оливер следил за экраном, как ты. Пару раз я тоже поглядывал на него. Сейчас я не могу поклясться, но мне показалось, что кривая электрокардиографа — линия, которая отражает частоту пульса, — несколько изменилась. Стоять и следить за ней я не мог. Может, мне и следовало это сделать. А потом, конечно, кривая заметно изменилась, так как была нарушена работа сердца. — Кен нахмурился, серьезно задумавшись. — Мне нужно будет кое-что проверить.
— Здесь? — спросил я, оглядываясь.
— Нет, дома. Все мои книги дома. И слава Богу, что они там. Кэри держал свои у себя в кабинете, и все мы могли ими пользоваться, если наталкивались на что-то такое, в чем мы сомневались. То, что не унес пожар, уничтожила вода, — он покачал головой. — Некоторые из тех книг невозможно будет заменить.
— Не повезло вам, — сказал я. — И на этом неприятности не закончились. — Во всяком случае, еще предстоит опознать труп, который обнаружили вечером.
Кен устало потер ладонями лицо.
— Поехали в Тетфорд.
— Ладно. Но, Кен…
— Что?
— До тех пор, пока они не выяснят, чье это тело, не ходи один по темным улицам.
Кен удивленно посмотрел на меня. Он как-то не задумывался над тем, что найденный труп может служить сигналом опасности.
— Это наверняка поджигатель, — возразил он.
— Возможно. Но зачем ему понадобилось устраивать пожар?
— Понятия не имею. Этого никто не знает.
— У меня складывается впечатление, что поджигатель сам не знал, что начнется пожар, до тех пор, пока уже ничего нельзя было поделать.
— Почему ты так считаешь?
— Растворитель, краска — они почему-то оказались там. Если бы ты собирался поджечь здание, разве ты решился бы бросить спичку, зная, что вокруг полно легковоспламеняющихся веществ?
Он подумал и сказал:
— Пожалуй, нет.
— Так что будь осторожен.
— Знаешь, ты напугал меня.
— Вот и хорошо.
Он пристально посмотрел на меня.
— Не ожидал, что ты окажешься таким…
— Каким?
— Таким… таким пронырливым.
Я криво улыбнулся.
— Как коварная игла? Но ведь никто из нас не может всего упомнить. Мы не сразу придаем значение многим серьезным вещам. Понимание, что ты запомнил что-то важное, часто приходит неожиданно и с большим опозданием. Поэтому, если ты вспомнишь что-нибудь такое, что упустил из виду, обязательно расскажи.