– Единственным разумным ответом будет полное отрицание, – произнес Ратборн вслух.
– И вы действительно верите, что все обойдется так просто? – удивилась Батшеба. – Что достаточно сказать «это неправда»?
– Нет, придется притвориться, что произошло досадное недоразумение. Поднять брови. Позволить себе едва заметную улыбку сожаления. Если же люди будут надоедать и дальше, то придется изобразить предельную скуку и натужную вежливость. При этом неплохо произнести что-нибудь вроде «что вы говорите!» или «как интересно!».
Он продемонстрировал то выражение, с которым следовало произнести театральные реплики.
– Прекрасно, – по достоинству оценила Батшеба. – Но вы уверены, что этого окажется достаточно?
– Хотелось бы верить, – ответил Ратборн с оттенком сомнения в голосе.
В это мгновение вдалеке, возле самой дороги, блеснул слабый огонек.
– Похоже, приехали в Туайфорд, – заметил лорд. – Давайте решим, что будем делать, когда найдем детей.
Последние минуты прошли в размышлениях и разговорах относительно предстоящего разделения.
Мысль о расставании навеяла грусть. Никто из двоих не ожидал, что она окажется сильнее разума.
Впрочем, долго грустить не пришлось: в гостинице Туайфорда путники узнали, что из дилижанса никто не вышел – ни мужчина, ни женщина, ни тем более дети.
Пришлось отправиться дальше, в Рединг.
Смутные очертания гостиниц Рединга показались лишь на рассвете, когда небо уже слегка побледнело. Миссис. Уингейт едва не теряла сознание от усталости, и все же упорно отказывалась признать собственную слабость.
Путники остановились возле билетной кассы гостиницы «Корона» и, внимательно оглядывая все проезжающие экипажи, горячо заспорили о том, что делать дальше.
– Просто смешно, – доказывал лорд Ратборн. – Тратим драгоценное время на пустые разговоры с полусонными хозяевами и слугами. Не лучше ли остаться в Рединге, дождаться возвращения дилижанса и расспросить самого возницу?
– Но на это уйдет несколько часов, – возразила Батшеба. – Дети уже будут на полпути в Бристоль.
– Если бы вы дали себе труд подумать, то наверняка поняли бы, что это невозможно, – произнес Бенедикт как можно сдержаннее. – Оливия и Перегрин – всего, лишь дети, притом почти без денег. Им придется полагаться исключительно на собственную изворотливость да еще на жалость и доверчивость совершенно чужих людей. И даже ваша дочь, хотя вы и изображаете ее порождением сатаны, не сможет проехать такое расстояние, если не наймет почтовую карету. Чтобы позволить себе подобную роскошь, ей придется решиться по крайней мере на ограбление. А для этого необходимо за короткое время, на сравнительно небольшом участке дороги, найти состоятельную жертву и заставить ее расстаться с тяжелым кошельком.