Джек Уингейт никогда не зарабатывал себе на жизнь. Он просто не смог бы этого сделать, даже если бы пришлось выбирать между работой и голодом. До встречи с Батшебой все происходило само собой: кто-то другой оплачивал все счета, брал на себя ответственность за слова и поступки, улаживал неприятности, устранял трудности и препятствия. А остальную часть его недолгой жизни этот «кто-то другой» перевоплотился в Батшебу.
И все же во всех иных отношениях Джек Уингейт оказался самым лучшим мужем на свете и лучшим из отцов. Оливия обожала его и, что еще важнее, прислушивалась к его мнению.
– Если бы ты заговорила о «шишках» с папой, то он наверняка поморщился бы и укоризненно сказал: «Ну право, Оливия!», – заметила Батшеба. – Приличные люди не употребляют таких слов.
Батшеба с благодарностью вспомнила, с какой легкостью Джек находил самый короткий путь к уму и сердцу дочери, и принялась объяснять, что определенные слова могут быть истолкованы по-разному. А то, о котором идет речь, способно настроить слушателей против говорящего, так как указывает на его низкое происхождение. Наверное, уже в тысячный раз она поведала дочери, что подобные суждения относятся к числу неблагоприятных и влекут за собой практические и нередко весьма болезненные последствия. Лекция закончилась призывом:
– Будь добра, исключи это неудачное слово из своего лексикона.
– Но ведь все эти джентльмены могут делать что заблагорассудится, и никто даже не думает ругать их или осуждать, – отстаивала собственную правоту Оливия. – И даже леди ведут себя также. Пьют без меры, бездумно проигрывают деньги мужей, ложатся в постель с чужими мужчинами и…
– Оливия, что я говорила тебе насчет чтения скандальной хроники?
– А я уже давным-давно не читаю – с тех самых пор, как ты запретила. Просто ростовщик Ригглз рассказал о леди Дорвинг. Она снова заложила бриллианты, чтобы оплатить карточные долга. А о том, что лорд Джон Френч – отец двоих детей леди Крейт, известно абсолютно всем.
Батшеба не могла решить, следует ли отвечать на подобную декларацию. Ригглз вовсе не принадлежал к избранному кругу, да еще и отличался безмерной болтливостью. К сожалению, почти с самого рождения Оливии пришлось общаться с подобными людьми. Джек постоянно к ним обращался: ростовщики и процентщики окружали Уингейта жадной стаей. И он всегда и везде водил с собой дочку – ведь даже каменное сердце не могло устоять против невинного взгляда огромных синих глаз.
Когда Джек заболел, на Батшебу свалилось безмерное количество забот. Оливии тогда только исполнилось девять, но ей пришлось взять на себя все финансовые переговоры. Дочка по собственному усмотрению закладывала, перезакладывала, выкупала и снова закладывала еще не проданные драгоценности, столовое серебро, посуду, одежду. У нее это получалось даже лучше, чем у отца. В характере юной мисс Уингейт благополучно слились отцовское обаяние и материнское упрямство. К сожалению, к этим качествам добавилась и характерная для всех ужасных Делюси склонность к обману и различного рода мистификациям.