– Я, конечно, умею ловко врать, – продолжила Оливия, – но ни один из нас не ворует. Если возьмете с собой, я снова смогу стать девочкой. С вами нас никто не обидит.
Перегрин невольно нахмурился. Ему и в голову не приходило, что ее может беспокоить безопасность путешествия. Не знал он и того, что даже без особого вранья, в рамках относительной правды, она способна действовать убедительно и вполне успешно.
Торговец невыносимо долго пялил на Перегрина глаза, но потом все-таки принял решение.
– Что же, прекрасно, – заключил он. – Беру вас с собой.
Бенедикт поднялся в экипаж и сел рядом с Батшебой.
– Ну так что, значит, держим путь в Бристоль?
– Как ты справедливо заметил, мы даже не знаем, где дети: перед нами, за нами, сбоку или прямо под носом, – ответила Батшеба. – Больше того, трудно даже предположить, движемся ли мы по одной дороге или едем разными путями. Единственное, в чем можно не сомневаться, так это то, что беглецы направляются в Трогмортон.
– Азартная игра, – улыбнулся Ратборн.
– Знаю, – согласилась Батшеба. – Но ведь все, что мы делаем, – тоже азартная игра. А дети все равно остаются в опасности.
– В таком случае – в Бристоль, – решил Бенедикт и натянул поводья.
А в это самое время Руперт Карсингтон стоял в холле лондонского дома Бенедикта.
– Нет дома? – удивленно переспросил он дворецкого Марроуза. – Неужели уже уехал в Эдинбург?
– Нет, сэр, – ответил Марроуз тем совершенно бесстрастным тоном, которому любой дворецкий обязан научиться с первых же дней работы.
– Ну так, должно быть, призвали неотложные государственные дела, – сделал вывод Руперт. – Ну что же, ничего страшного, увидимся позже. Я пришел, чтобы попрощаться с мальчиком.
– Лорда Лайла тоже нет дома, – сообщил Марроуз.
– Не может быть, – не поверил Руперт.
– Может, сэр.
– А где же он?
– Не могу сказать, сэр.
– Можешь, Марроуз. Не сомневаюсь, что ты способен рассказать очень многое. Но, судя по всему, тебе хочется, чтобы я сам осмотрел дом в поисках объяснения.
– Сэр, я действительно не могу сказать, где господа, – повторил Марроуз.
Руперт обошел дворецкого, словно колонну.
– Сэр, я не знаю, где они. – В голосе проступили панические нотки.
– Не знаешь? – переспросил Руперт. – Интересно.
Он направился в кабинет брата.
– Так, может быть, Грегсон раскроет тайну.
Секретарями у титулованных особ, как правило, служили джентльмены из хороших семей, но с ограниченными средствами. В отличие от дворецкого Грегсон вполне мог назвать себя одним из доверенных лиц его сиятельства. Но при этом секретарь вовсе не считал необходимым сохранять полную, непроницаемую беспристрастность. Ему была абсолютно чужда упрямая решимость не сообщать посетителям, в том числе и членам семьи, никаких, даже самых нейтральных сведений о хозяине.