Письмо от лорда Ратборна пришло на имя хозяина магазина гравюр и эстампов мистера Попхема в пятницу вечером. Лишь вернувшись домой, Батшеба трясущимися руками сломала печать.
Письмо написал секретарь. Кратко и исключительно вежливо он сообщал, что в ее услугах не нуждаются.
Поняв смысл жестоких слов, Батшеба долго смотрела на листок невидящим взглядом. Кровь словно превратилась в лед – знакомое чувство. Потом нахлынула горячая волна, и лицо запылало.
Она пыталась убедить себя, что это совсем иное, и все-таки память обжигала, словно была совсем свежей, словно не прошло трех долгих лет.
Это произошло через три месяца после того, как она похоронила Джека. От имени свекра пришло написанное секретарем письмо. А к нему прилагалось длинное послание, которое, как полагал лорд Фосбери, прислала невестка. Послание это, которое Батшеба никогда не писала, содержало бессвязные рассуждения по поводу смерти Джека и судьбы «его любимой дочери Оливии». Автор искал прощения и примирения. Ну и, разумеется, денег. Письмо оказалось поистине ужасным: «Давайте помиримся в память о Джеке и ради его ребенка», и так далее в том же духе. Бесконечные страницы одна за другой изливали безвкусное, пошлое нытье и жалкие в своей унизительности просьбы. Все вместе являло бесстыдную попытку извлечь выгоду из горя отца, потерявшего любимого, пусть и отвергнутого сына.
Письмо было написано рукой матери Батшебы.
Миссис Делюси даже не сочла нужным обратиться от собственного имени. В этом случае дочь никогда бы не узнала о просьбах и не пережила бы мучительного позора.
Но нет, матушка предпочла скрыться за именем самой Батшебы.
А потому именно миссис Уингейт получила лаконичный ответ лорда, Фосбери. И унижение пришлось терпеть именно ей.
Батшеба написала матери и получила тот самый ответ, которого ожидала: «Я сделала это ради тебя, дорогая, потому что ты слишком горда и щепетильна».
Это письмо оказалось последней весточкой от матери. Родители уехали в Санкт-Петербург, где отец умер от болезни печени. Вдова вскоре вышла замуж и отбыла в неизвестном направлении, не поставив в известность никого, даже родную дочь. Батшебе искренне хотелось бы скучать по родителям, однако ничего похожего на теплые чувства она не ощущала. Детство изобиловало случаями, подобными этому неуместному письму лорду Фосбери. Поэтому не приходилось удивляться, что Батшеба готова была вынести что угодно, лишь бы уйти из семьи и оказаться рядом с Джеком.
– Что случилось, мама? – спросила Оливия.
Миссис Уингейт подняла глаза. Она даже не слышала, как дочь вошла в комнату.