…собственного тела нет… уехало вечерним поездом без прощальной телеграммы… надо слезать, сползать, скатываться… иначе конец… хотя и так конец… а зверь под стеной все бьется за жизнь… учись, сержант… ползи… ползи, мать твою!!
Ему казалось — ползет долго. И — уполз далеко. Но это лишь казалось. Он продвинулся по залитому кровью гребню полметра, не больше, — когда ликантроп вытащил наконец раздробленные задние лапы и крестец из-под глыбы.
Лапы с длинными пальцами цепляются за неровности гребня, когти крошат кирпич. Оборотень карабкается по гребню. Медленно. Вся задняя часть тащится кровавым месивом, ненужным балластом.
Гена — навстречу. Еще медленней. Они сближаются, как дуэлянты по команде: сходитесь! Смертельно раненные дуэлянты. И готовые драться до конца — своего и чужого. Но поединком чести тут не пахнет. У одного бойца под рубашкой кольчуга — даже сейчас раздробленные кости и разорванные сосуды вервольфа срастаются. Очень быстро срастаются.
Замах лапы и попытка ткнуть ножом одновременны — и одинаково бессильны. Обоих валит вниз собственное движение.
Зверь рядом. Лежит неподвижно.
Рука тянется к мохнатой глотке и замирает. Нож выскальзывает из окровавленной ладони. Но Генке кажется, удар достиг цели — сильный, смертельный. Кажется — он победил.
Улыбается, и — что-то лопается внутри с хрустальным чистым звоном.
Гонг.
Конец игры.
Рассвет серый, хмурый — небо вновь затянуто тучами. На замок густо сыплется снег. Кровавые пятна медленно белеют, исчезают… Окровавленный шарф торчит из-под снега — затем исчезает и он. Девственно-белая поверхность словно приглашает: кто следующий?
Оборотня и его жертв не видно — если, конечно, не исследовать узкую щель в подвале, куда единственно ползком и протиснешься.
Через несколько часов трое придурков нежно-наркоманского возраста найдут отличное рождественское развлечение: выдавят локтем фанерку в окне осиротевшего “запорожца” и весело укатят… Брошенную развалюху обнаружат в Колпино — там и будут искать пропавшую четверку студентов… В подземелье Шведской крепости до весны не заглянет никто.
Люди в замке Бип появились под конец первого дня тысячелетия. Трое мужиков залезли поправиться пивком — подальше от жен, злых и похмельных. Славка Чикарь шел первым — и первым увидел стоявший в стенной нише телевизор. Батареи сели — серый экран и негромкое шипение.
“Электроника ВЛ-100”, читает Славка, сразу прикидывая, где и на какую емкость обменять находку. Мероприятие временно отложено, Чикарь спешит к выходу. Дружки за ним, громко намекая, что Бог велел делиться. В подземелье не заглядывают — к чему, в самом деле? Уходят, радостно обсуждая свою удачу.