Речь Граева прервалась, он скривился, склонился на правый бок и осторожно, даже нежно, массировал правое плечо. Лицо было напряжено.
— Что с тобой? — Голос Кати звучал с неподдельной тревогой.
— Так, ерунда… Переоценил тут немного силы…
— Все. Хватит. Выезжай в Швейцарию, Павел! Ты и так сделал все, что мог…
— Уже… Сегодня заказал билет… Но я закончу… Закончить Граев смог не сразу.
— А второй вопрос… Я думаю, можно вдумчиво прочесать приемники-распределители и психушки области: где появился и через несколько месяцев исчез (сбежал?) человек без документов и с амнезией… Искали-то старательно, но никак не бомжа и не сумасшедшего… Извини, Катя… — добавил он, увидев, как потемнело ее лицо.
— Ничего… Я все пережила и оплакала давно… Очень давно.
Она помолчала.
— Езжай, Павел. Удачи тебе. И выздоровления. А мы уж тут с Димой постараемся, чтобы история с Раевским не повторилась…
Граев встал, обошел стол и неловко, левой рукой, пожал ее узкую ладошку. Катя почувствовала на ладони сложенный квадратик бумаги и увидела яростное подмигивание Граева…
“Вслух не читай! Все не так. Все совсем не так! Сегодня, в десять вечера. Кафе “Лепаж”. Спроси Граева. Проведут в кабинет. Форма одежды — соответствующая. Подробности на месте”.
Подписи не было, буквы корявые, с наклоном влево, но разборчивые, почти печатные. Катя еще раз перечитала записку.
Она стояла у своего директорского стола, раздумывая о чем-то. Сняла учительские очки со стеклами без диоптрий, переломила пополам и аккуратно опустила обломки в корзину для бумаг.
Граев широкоплечей статуей застыл в узеньком полутемном коридорчике возле служебного выхода кафе. Если Катя сейчас не приедет… Все равно придется делать задуманное, будет чуть сложнее — и только. Рядом переминался с ноги на ногу маленький человечек, волнующийся куда больше его. Переминался и приглядывал за коридором — никому постороннему видеть Граева выходящим не надо. Для всех Граев ждет даму в кабинете…
Вот она! Минута в минуту. Граев сделал предупреждающий жест и придвинулся поближе к дверце, ожидая, когда Катя отпустит машину и исчезнет за хрустальными дверьми главного входа “Лепажа”.
— Ну что, мы теперь в расчете? — приглушенно спросил человечек, готовый выпустить Граева и запереть за ним выход.
— В расчете. Если все получится…
— Получится, обязательно получится… — Человечек хотел этого никак не меньше самого Граева.
У того лежали кое-какие материалы, могущие обеспечить человечку прогулку на зону по статье, с которой возвращаются назад редко, даже инвалидами. (Преступников Граев никогда не покрывал. Но считал, что растлить нынешних пятнадцати-шестнадцатилетних девиц, вполне созревших и вполне представляющих, чего хотят, невозможно в принципе. Но на зоне, у паханов, считающих, что девочки-целочки обязаны дождаться их, крутых мужиков, возвращения, мнения бытовали иные…)